Читать «Терская коловерть. Книга первая.» онлайн - страница 109
Анатолий Никитич Баранов
Снова над колодезной ямой раздался хохот. И только Денис не улыбнулся.
— Здоров ты, Минька, языком трепать, — проговорил он уныло. — С таким языком тебе в Моздок подаваться надо.
— В артисты, что ль? — самодовольно выпятил широкую грудь молодой насмешник.
— Нет, в трубочисты.
— Да для чего трубочисту язык–то? — удивился Минька.
— А чтоб им за место помела...
Не до смеха сегодня Денису Невдашову. Не оправдались его надежды сохранить фамилию. Подвела упрямая баба и на этот раз: родила вчера вечером еще одну девку.
Плюнул в сердцах отчаявшийся отец и, даже не упрекнув жену за такое ее «легкомыслие», чуть свет выехал с артелью в буруны. Пропал старинный казачий род. Пропала на веки вечные Невдашовская фамилия.
— Ну, чего ты, Денис, сурьезный такой, словно помирать собрался? — тронул его за плечо Недомерок. — Какой–то ты, брат, не от мира сего, ей-богу.
— Кончался мой мир, — отмахнулся от него незадачливый отец. — Вот помру, придет время, и оборвется на этом мой корень. Для чего, спрашивается, жил? Ей-бо, посмотришь, другим людям везет, и все тут: то курган, то улицу назовут его именем: «Мишин курган», «Харламов курган», «Нахаловка». Его, того самого деда Нахала, уже сто лет в середу, как нет на этом свете, а улица все стоит и стоит. Или взять «Кизилов колодец». Поставил казакам бочонок вина этот самый Кизилов и сделал себе память, неначе с самим Шамилем воевал, або у турок ихнюю крепость приступом взял.
— А ты тоже поставь нам бочонок вина, мы и назовем колодец «Невдашовым», — предложил внимательно следивший за Денисовой мыслью Минька и обвел круглыми глазами улыбающихся от предчувствия очередной шутки казаков. — А что, братцы, в самом деле: поставит нам Денис чихирю и хрен с ним, пущай зовется колодец «Невдашовым».
— Не возражаем!
— Га-а! Го-о! — загалдели обрадованные казаки.
Денис недоверчиво обводил товарищей взглядом голубых, как подснежники, глаз, и хмурил белесые брови. Углы рта его нервно подрагивали. На впалых щеках, заросших редкой рыжеватой щетиной, появился чахоточный румянец.
— Я бы того... с великой душой, — проговорил он, конфузясь, только откуда же у меня, братцы, чихирь? Нету у меня чихирю. Вы уж так назовите, если охоту поимеете...
— За «так» и чирей на шею не садится, — подмигнул «братцам» Минька. — Если хочешь оставить после себя память, то давай всыпем тебе для энтой памяти двадцать плетей. Заместо чихиря. Как, казаки, согласные?
— Согласные!
Денис поежился:
— Многовато, братцы... Смилосердствуйте наполовину.
— Пятнадцать!
— Дюже много, — еще больше оконфузился Денис. — Не выдержу — сдохну, грех на душу примете.
— Бог не без милости, казак не без счастья, не сдохнешь, Денис. Ты хотя и тощой, а жилистый — выдюжишь.
— Десять, братцы! — взмолился Денис.
— Черт с ним, пущай-десять! — перекрыл все голоса звонкий голос Миньки. — Сымай портки.