Читать «Терская коловерть. Книга первая.» онлайн - страница 102
Анатолий Никитич Баранов
Такой бесцеремонный прием, по-видимому, разбудил досматривающую третий сон красавицу. Она испуганно ойкнула и отчаянно заболтала чувяками.
— Затыкай скорей! — прохрипел партнеру несущий столь драгоценную и вместе беспокойную ношу.
Гапо — это был он, одноглазый разбойник — тотчас-же всунул в рот пленнице припасенный для этой цели платок и закрутил ее в байковое одеяло.
— Держи! — Микал сунул изгибающийся сверток товарищу, сорвал повод с плетневого кола, одним махом вскочил в седло. — Подавай сюда!
С места в карьер рванулись зараженные общим волнением кони. Звучно процокали копыта в ночной тишине и замерли вдали.
...Два графина араки, присланные женщинами на мужской холм, сыграли роль стружки при разведении костра. Пламя вспыхнуло, но тотчас стало тухнуть из–за недостатка топлива.
— Неужели мы не мужчины, что не можем принести святому Уацилле приличную жертву? — возвысил голос Михел Габуев, когда убедился, что из графина уже ничего не льется в рог.
Окружающие его мужчины заворчали обиженно. Оказывается, все они — мужчины. И тогда поступило предложение о проведении «суда» над провинившимися хуторянами.
— Латон Фарниев купил тачанку, — торжественно объявил «судья» Михел Габуев. — Он должен принести четверть араки и закуску.
— Да ведь за тачанку вы меня уже судили на празднике Хорыуацилла! — вскричал «обвиняемый».
— Тогда судили за весь стан, а сейчас за одни колеса. Ведь не хочешь же ты, чтоб они у тебя рассохлись?
Конечно, не хочет. Латон вздохнул и красноречивым жестом направил молодого Дудара Плиева в нужном направлении.
— У Данела шесть дочерей. С него причитается графин, — продолжал выносить приговоры судья.
— Ау, господин судья! — удивился Данел. — Ты, наверно, забыл, что у меня, кроме дочерей, есть еще и сын?
Михел хитро прищурился и удовлетворенно огладил седую бороду:
— Прости, пожалуйста, совсем забыл, да будет у тебя семь сыновей, Данел. Не надо нести за дочерей графин араки...
Данел игриво толкнул рядом сидящего Степана локтем, горделиво выпятил грудь: не выгорело у судьи!
— ...Ты принесешь четверть араки и вареного петуха — за сына, — закончил тем временем приговор судья, и весь нихас так и грохнул хохотом.
Неизвестно, что хотел ответить на такой приговор Данел, ибо в этот кульминационный момент пира к нему подбежала растрепанная дочь Вера.
— О баба! — крикнула она с рыданием в голосе. — Иди скорее домой, нашу Сона украли!
Если бы вдруг черное небо раскололось над головой и из небесной трещины появился на своем трехногом скакуне сам Уастырджи, пирующие мужчины так бы не поразились этому, как услышанной новости.
Данел одним прыжком подскочил к плачущей дочери:
— Что ты плетешь, дочь наша? Тебе, наверное, приснился дурной сон?
— Нет, баба-а... не со-он... Двое мужчин ворвались в нашу саклю и утащили сестру.
— А мать где?
— Не знаю, баба, ее нет дома.
— Уй-юй! Кто–то захотел, чтобы я напился его крови! — вскричал Данел и, выхватив кинжал, бросился бегом к своему дому. Все остальные последовали за ним, оглашая окрестности проклятиями и воинственными кличами.