Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 67

— Ты не спишь, Устя?

— Не, — откликнулась Устя на голос мужа.

— Иди прибери со стола, а я провожу нашего гостя.

— Куда?

— На кудыкину гору. Ты не спи покель, я его — быстро.

Он действительно вернулся скоро, с игривым смешком подкатился под теплый бок супруги:

— Погреться чуток…

— С морозу ты, что ли? — отодвинулась Устя к стене, понимая, но не разделяя настроения мужа.

— Я–то нет, — поугрюмел Петр, — а вот ты, должно, в мороз на свет появилась. Так и несет от тебя сиверем. Ай не люб я тебе, так ты скажи.

— Не горгочи, а то дите разбудишь. Спи лучше, утро скоро.

— Эх, Устинья, не пойму я тебя никак. Гребуешь мной али еще чего?

— Налился чихирем и несешь незнамо чего. Ты лучше скажи, куда спровадил этого?

— К Алборовской роще свел.

— А зачем он к нам заявился, весь в сопухе? Где это его так вычучкали?

— Из хаты чужой жены через трубу удирал от ейного мужа, — Петр пьяно рассмеялся, пытаясь обнять собственную жену.

— Да подожди ты… — отвела от себя его тяжелую руку Устя. — Чего брешешь? Ты толком расскажи.

— А брыкаться не будешь?

— Голодной куме хлеб на уме, — вздохнула женщина. — Как же он мог через трубу–то?

— Когда припрет, через игольное ушко проскочишь, не токмо что. Да и трубы на хуторах у осетин по–другому, чем у нас, устроены. Они у них широкие и напрямую на крышу выведены, без борова. К тому же, на его счастье в том доме печь перекладывали, трубы, почитай, не было вовсе. Вот я раз в Туретчине…

— А почему он — к нам? — перебила жена мужа, не желая еще раз слушать про то, как он бежал из чужого гарема.

— Говорю же, от мужа спасался. — У них насчет этого строго, сама знаешь.

— Так он осетин?

— Ну да, осетин. Да отвяжись ты от меня, смола липучая! — рассердился вдруг Петр. — На кой черт он тебе сдался?

— Да я ить просто так. Обличье будто знакомое…

— «Обличье знакомое», — передразнил жену муж. — Конечно, знакомое, ежли энто наш прежний писарь Миколай. Ты лучше послухай, что я тебе расскажу… Возвращаюсь я, стала быть, к дому, гляжу, возле хаты бабки Горбачихи дерутся двое. Я к ним: «А ну разойдись, так вашу этак!» А они — чисто собачата: сцепились — не разоймешь. И кто б ты думала? Трофим Калашников с монтером из коммуны.

— Из–за чего ж они подрались?

— А шут их знает. Должно, девку не поделили на ночовке. У нас энто тоже бывало. Помнишь, как я твоего Кирюху отметелил? Только, видать, зря старался. Какая–то неласковая ты ко мне, девка… С чего бы это, а?

— Будешь неласковой от такой жизни.

— А чего тебе не хватает? — в голосе Петра зазвенело раздражение. — Кажись, все имеется: и поесть, и попить, и в чем выйти на улицу. Можа, тебе полюбовника требуется, как Глашке Сорокопутовой? Так ты скажи, — Петр рывком повернул к себе жену, поднес к ее носу пахнущий табаком кулачище. — Не дай бог, узнаю чего, — в труху произведу и тебя, и твоего хахаля.

— Это я уже не раз слыхала, — процедила сквозь зубы строптивая жена и отвернулась к стенке.