Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 67
Анатолий Никитич Баранов
— Ты не спишь, Устя?
— Не, — откликнулась Устя на голос мужа.
— Иди прибери со стола, а я провожу нашего гостя.
— Куда?
— На кудыкину гору. Ты не спи покель, я его — быстро.
Он действительно вернулся скоро, с игривым смешком подкатился под теплый бок супруги:
— Погреться чуток…
— С морозу ты, что ли? — отодвинулась Устя к стене, понимая, но не разделяя настроения мужа.
— Я–то нет, — поугрюмел Петр, — а вот ты, должно, в мороз на свет появилась. Так и несет от тебя сиверем. Ай не люб я тебе, так ты скажи.
— Не горгочи, а то дите разбудишь. Спи лучше, утро скоро.
— Эх, Устинья, не пойму я тебя никак. Гребуешь мной али еще чего?
— Налился чихирем и несешь незнамо чего. Ты лучше скажи, куда спровадил этого?
— К Алборовской роще свел.
— А зачем он к нам заявился, весь в сопухе? Где это его так вычучкали?
— Из хаты чужой жены через трубу удирал от ейного мужа, — Петр пьяно рассмеялся, пытаясь обнять собственную жену.
— Да подожди ты… — отвела от себя его тяжелую руку Устя. — Чего брешешь? Ты толком расскажи.
— А брыкаться не будешь?
— Голодной куме хлеб на уме, — вздохнула женщина. — Как же он мог через трубу–то?
— Когда припрет, через игольное ушко проскочишь, не токмо что. Да и трубы на хуторах у осетин по–другому, чем у нас, устроены. Они у них широкие и напрямую на крышу выведены, без борова. К тому же, на его счастье в том доме печь перекладывали, трубы, почитай, не было вовсе. Вот я раз в Туретчине…
— А почему он — к нам? — перебила жена мужа, не желая еще раз слушать про то, как он бежал из чужого гарема.
— Говорю же, от мужа спасался. — У них насчет этого строго, сама знаешь.
— Так он осетин?
— Ну да, осетин. Да отвяжись ты от меня, смола липучая! — рассердился вдруг Петр. — На кой черт он тебе сдался?
— Да я ить просто так. Обличье будто знакомое…
— «Обличье знакомое», — передразнил жену муж. — Конечно, знакомое, ежли энто наш прежний писарь Миколай. Ты лучше послухай, что я тебе расскажу… Возвращаюсь я, стала быть, к дому, гляжу, возле хаты бабки Горбачихи дерутся двое. Я к ним: «А ну разойдись, так вашу этак!» А они — чисто собачата: сцепились — не разоймешь. И кто б ты думала? Трофим Калашников с монтером из коммуны.
— Из–за чего ж они подрались?
— А шут их знает. Должно, девку не поделили на ночовке. У нас энто тоже бывало. Помнишь, как я твоего Кирюху отметелил? Только, видать, зря старался. Какая–то неласковая ты ко мне, девка… С чего бы это, а?
— Будешь неласковой от такой жизни.
— А чего тебе не хватает? — в голосе Петра зазвенело раздражение. — Кажись, все имеется: и поесть, и попить, и в чем выйти на улицу. Можа, тебе полюбовника требуется, как Глашке Сорокопутовой? Так ты скажи, — Петр рывком повернул к себе жену, поднес к ее носу пахнущий табаком кулачище. — Не дай бог, узнаю чего, — в труху произведу и тебя, и твоего хахаля.
— Это я уже не раз слыхала, — процедила сквозь зубы строптивая жена и отвернулась к стенке.