Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 35

Многое бы мог вспомнить Микал, но он лишь сказал своей возлюбленной, что очень тосковал все эти годы по родному хутору и больше всего — по ней, Млау. Недаром сказано, девичьи губы — петля и пуговка.

— А как же ты будешь жить в хуторе? — спросила Млау, перебирая пальцами жесткие Микаловы волосы. — Нельзя же всю жизнь просидеть в сакле. Может быть, мне съездить в Моздок к зятю Степану, попросить…

Как ужаленный отпрянул от любимой Микал.

— Никогда не упоминай при мне это ненавистное имя! — едва не закричал он, сверкая глазами, как тогда, когда целился из нагана в ее отца. Но тут же опомнился, снова прильнул к Млау и заговорил срывающимся от волнения голосом: — Наши долги с ним еще не сочтены, и не тебе быть посредницей при наших счетах. Клянусь луной, я еще попробую его крови…

— Какие страшные слова ты говоришь, — нахмурилась Млау. — Ведь он муж моей сестры. Лучше бы вам помириться…

— Нет! — снова повысил голос Микал.

— Послушай, светоч души моей, — умоляюще сложила на груди руки Млау. — Он начальник ГПУ. Узнает, что ты здесь, и посадит тебя в тюрьму. Разве ты хочешь этого?

— Ха! — усмехнулся Микал. — Для Дзылла долю Дзылла, для Млиты — долю Млиты. Думай о сегодняшнем дне, что будет завтра и нарт Сырдон не знал. Слушай меня, женщина: в ночь после Рекома мы с тобой уедем из хутора.

— Куда?

— Куда–нибудь подальше отсюда. Может быть, в Ардон, а может быть, в Дигору. А хочешь, уедем в Грузию? Как говорится, кривому ножу кривые ножны.

— Что ты такое говоришь? — вздохнула Млау. — Как можно уехать из дома? Бросить родных…

— Мужа стало жалко?

— Да сгори он в очаге Барастыра! — воскликнула Млау, раздувая ноздри. — Мне мать жалко, отца жалко, всех родственников и друзей жалко.

— Мне тоже жалко своих родителей. Но ведь я хочу быть с тобой. А как можно быть с тобой, живя здесь? — и Микал нежно обнял за плечи любимую.

* * *

День на Реком выдался на редкость солнечный и безветренный. Над хутором струились в небо, словно струны на фандыре, дымки. Вокруг хутора насколько хватал глаз зеленела цветущая пшеница, от нее шел тонкий, удивительно приятный аромат. А в cамом хуторе пестрели праздничными одеждами хуторяне и слышались их возбужденные голоса. Сегодня Реком! Большой осетинский праздник, совпадающий с русским праздником Троицей. Сегодня нужно есть, пить, веселиться и тем самым славить бога, чтобы не оставлял своей милостью всех живущих под его могущественной дланью.

Вот толпа почетных стариков, сопровождаемая босоногой детворой, приближается к сакле Якова Хабалонова. Навстречу гостям выходит из ворот хозяин, нарядный, важный, знающий толк в старинных обрядах. Обменявшись с пришедшими приветствием, ведет их в уазагдон, где уже накрыт праздничный стол.

— Пусть бог даст нам в этом году много хлеба, чтобы его хватило на жертвы для всевышнего и на угощение гостей, — поднимает наполненный аракой рог один из стариков Дзабо Баскаев, отец сопливого Бето.

— Оммен! — степенно кивают головами остальные гости. И лишь Тимош Чайгозты криво усмехается.