Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 34

* * *

Хороша моздокская степь майским днем, когда она, молодая и цветущая, улыбается сияющему в миллиард свечей солнцу, вслушиваясь в поднебесные трели жаворонков. Но хороша она и майской ночью, осиянная лунным светом и погруженная в дрему монотонным турчанием сверчков и кузнечиков. Таинственная даль, растворяющаяся в голубом сумраке! Благоухающий воздух, впитавший в себя за день запахи цветов и трав! Чудный свет, льющийся на землю сквозь звездное решето неба и превращающий буераки в сказочных драконов, а кусты татарника — в колдунов.

«О ангел мужчин! не дай меня в обиду злым духам», — шептала Млау, путаясь чувяками в траве и стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не увидеть кого–нибудь страшного. Хотя самое страшное — там, впереди, возле Святого кургана, лежащего посреди степи огромным уалибахом. Там — чужой мужчина, к которому она бежит в ночи, как самая последняя потаскушка. Боже великий! Сделай так, чтобы его там не оказалось.

Чем ближе к кургану, тем тяжелее становятся ноги. Нет, нельзя ей туда, ведь она замужняя женщина. Разве она совсем потеряла стыд? Разве она хочет опозорить своего мужа? И как ее до сих пор не поразил голубой стрелой святой Уацилла? «Прости меня, господи!» — Млау остановилась, с мольбой взглянула на сияющее светило, затем, словно спохватившись, побежала назад, к хутору. Слава богу, никого не видно на его улицах. Беглянка вскочила в свой хадзар и, упав лицом на нары, затряслась в беззвучных рыданиях.

Выплакавшись, поднялась, вышла в сенцы, чтобы запереть на засов дверь, и отшатнулась в страхе: на пороге в свете луны стоял Микал, высокий, широкоплечий, в серой черкеске, подпоясанной наборным поясом с большим чеченским кинжалом в серебряных ножнах.

— Родинка моя ! — шепнул он, протягивая к ней руки.

Млау задрожала всем телом, поднесла ко рту ладони, чтобы не вскрикнуть.

— Ты сейчас, мой бог, смилуйся же надо мной! — прошептала она ответно сквозь пальцы и уронила голову на блестящие газыри. Микал обнял любимую, отыскал губами под трепетными пальцами ее горячие губы. Потом подхватил ее на руки и понес в хадзар. «Усы у него пахнут табаком и руки такие горячие!» — улыбнулась она в темноте, обнимая упругую шею.

— Где ты так долго был, наш мужчина? — спросила она, когда первые восторги любви поутихли и Микал наконец выпустил ее из объятий.

Где он был? Микал, положив под голову руки, уставился на заглядывающую в окошко луну: вот она, должно быть, видела, по каким дорогам носила его судьба, когда после разгрома бичераховской армии красными пробивался он в волчью стаю генерала Шкуро, чтобы бить «краснопузую сволочь» сперва на Кубани, потом на Дону и Украине, идя «славным путем к сердцу России», как писалось тогда в сводках Освага, и получил под Орлом такую головомойку, от которой многие из его соратников не досчитались и самих голов. «Наступали на танках — удирали на санках», — горько острили добровольцы–деникинцы в свой адрес, отступая в панике под ударами Красной Армии к побережью Черного моря…