Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 220

Пора снова заходить на посадку… Трофим выполнил последний разворот, убрав газ, начал планировать на взлетно–посадочную полосу, она стремительно несется навстречу. Мягкий удар о землю, небольшой подлет, и вот аэроплан уже подпрыгивает на неровностях летного поля, приближаясь к оврагу, определяющему границу аэродрома с южной его стороны. До него еще далеко, хотя Трофим и совершил посадку с изрядным «промазом». Но что это? Из оврага выметнулся вдруг двухлеток–жеребенок и, задрав хвост, понесся наперерез крылатому чудищу. У Трофима потемнело в глазах. Сейчас он врежется в крутящийся мотор! Не помня себя, двинул правой ногой педаль руля поворота. Аэроплан резко развернулся и, задев левым крылом за землю, круто клюнул носом. Раздался скрежещущий удар, самолет задрало хвостом вверх и опрокинуло навзничь. Последнее, что успел еще запомнить Трофим, — это огромный клуб пыли, в который бросила его какая–то чудовищная сила.

Очнулся он на больничной койке. Долго водил глазами по потолку и стенам, стараясь понять, что с ним и как он сюда попал.

— Не шевелись, больной, тебе нельзя шевелиться, — раздался у него над ухом женский голос. Скосив глаза, увидел затянутую в белый халат девичью фигурку.

— Где я? — спросил и вдруг вспомнил, что с ним произошло. Перед глазами запрыгал светло–буланый жеребенок с волнистым, распущенным по ветру хвостом. — Он живой?

— Кто? — удивилась сестра милосердия.

— Жеребенок.

— Какой жеребенок?

— Ну тот, что там… на аэродроме, — Трофим сделал попытку повернуться к сестре и едва не вскрикнул от боли в боку и левой ноге.

— Я же сказала, что тебе нельзя шевелиться. Ты же весь в гипсе.

— И голова тоже? — усмехнулся больной, выпрастывая из–под одеяла руку и дотрагиваясь пальцами до марлевой повязки.

— Я пожалуюсь Кириллу Петровичу, — пригрозила сестра. — У тебя сотрясение мозга, а ты ворочаешься. Лежи тихо.

— Лежу, лежу, — согласился Трофим, окончательно приходя в себя и радуясь, что остался живой. — Давно я вот так?

— Да уже третий день сегодня. Думали, что и не воскреснешь.

— Я живучий, — усмехнулся Трофим.

— Молчи, тебе нельзя разговаривать, — спохватилась сестра. — Пойду доложу Кириллу Петровичу, что ты пришел в память.

Она вышла из палаты и вскоре вернулась с врачом, пожилым, очкастым, запахнутым в просторный, съехавший на одну сторону халат. У него большие оттопыренные уши и под грушевидным носом усы щеточкой.

— Ну что, говоришь, очухался, летун? — сказал он, снимая круглые очки и протирая стекла полой халата.

— Ага, — отозвался Трофим, все больше веселея от мысли, что остался живой.

— «Ага», — передразнил его врач, хмуря клочковатые брови. — Тебе — игрушки, а мне — полдня работы. Не знал за что хвататься в первую очередь: то ли за ноги, то ли за голову, то ли за ребра. Не я твой отец, а то бы взял ремень… Кстати, тут приходил один, интересовался твоим здоровьем.