Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 157

Однако главный обвинитель не клюнул на удочку оппонента и предложил суду в конце своей речи дать обвиняемому «на всю железку».

Очень выразительно и трогательно говорил после прокурора защитник, упирая главным образом на гуманность советского правосудия, а так же на молодость и неопытность подсудимого и уверяя суд, что со временем из него может получиться не только отменный карманник, но и вор–домушник и даже громила. Подсудимый едва не плакал, заверяя в последнем слове граждан судей, что он оправдает их надежды и чаяния, после чего последние отошли к стоящей у двери параше посовещаться перед вынесением приговора.

— Встать, суд идет! — объявил арестант, исполняющий роль судебного секретаря.

Все находящиеся в камере встали.

— Именем… — судья прочитал по памяти приговор, закончив его леденящими кровь словами: — …приговаривается к высшей мере социальной защиты — расстрелу!

Стоящий сбоку «милиционер» нагнулся и рванул на себя архалук, на котором стоял приговоренный к смертной казни. Потеряв равновесие, тот согласно третьему закону механики врезался затылком в кирпичную стену и свалился мешком на пол.

Очнулся Шкамарда на нарах. Кто–то брызгал ему в лицо водой и ворчал несердито:

— До чего же мелкий народ пошел нынче: пальцем тронешь, а он — в обморок. Ну, ну, давай моргай гляделками. Вот так. Молодец! Дыши глубже.

— Иди ты… — Шкамарда оттолкнул похлопывающую его по щеке ручищу, привстав, ухватился за полыхающий огнем затылок: ох, какая адская боль!

Мухин не обиделся. Он даже засмеялся, услышав брань — живой, значит.

— Психуешь? Это хорошо — на поправку пойдешь, — сказал он вполне благожелательно. — Этот дурак, что мильтона на процессе изображал, перестарался малость. Я как староста наказал его за провинность переселением к самой параше. А ты теперь будешь кейфовать на нарах рядом со мной, понял?

С этой поры они подружились. Мухин опекал юного приятеля на правах старшего и физически более крепкого, а Шкамарда в свою очередь щедро делился с ним передачами, получаемыми «с воли от корешей».

— Эх, вырваться бы отсюда, покурортились бы мы в тобою, Ваня, всласть! — мечтательно говорил Мухин, глядя сквозь решетку на мелькающих в солнечном небе ласточек.

Ваня не возражал и даже однажды заявил, что сделать это не так уж трудно при создавшихся обстоятельствах.

— Выдумываешь? — скосоротился Мухин.

— Без понта, — ответил Шкамарда и даже побожился при этом. — Вчера передали с воли, что Терек поднялся до самой верхней отметины.

— Ну и что с того? — удивился Мухин. — При чем тут Терек?

— А при том, что весь город выйдет на аврал. И мы — тоже. Кореш слышал от детдомовцев, что и заключенных, мол, тоже погонят крепить берег.

— Врешь! — вцепился в плечо соседа по нарам Мухин.

— Век свободы не видать, — вновь побожился Шкамарда. — Стихийное, говорит бедствие, может полностью затопить город.

Весь остаток дня Мухин ходил по камере сам не свой от полученной новости, ночь тоже вертелся с боку на бок, рисуя в своем воображении картины успешного побега во время аварийных работ, и когда утром надзиратель, заглянув в «волчок», приказал приготовиться всем к этапу, он даже не обрадовался так, как должен был обрадоваться.