Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 121

— Но–но, без грубостей! — взмахнул руками Ухлай. — Неужели мы не можем поладить с вами, майн либер фатер, без лишнего шума? — он пошевелил большим и указательным пальцами под носом у родителя.

— Сколько тебе нужно? — без труда понял значение сыновьего жеста Завалихин.

— Это уже другой разговор. Всего один целковый. Видите ли, наша контора до сих пор не выдала аванс…

Завалихин, свирепо сверкая глазами, порылся в кармане дырявых штанов.

— Бери, — сунул он в украшенную дутым перстнем руку смятую бумажку, — и уходи отсюда к чертовой матери, пока не сообщил в милицию.

— Мерси, папан, отдам с процентами при первой возможности. Ауфвидерзейн! — приподнял над головой кепку его по–прежнему улыбающийся отпрыск и не спеша, с достоинством, которому бы позавидовал и вельможа, вышел из помещения.

— Он, гад, теперь от нас не отвяжется, — шепнул Трофиму Мишка, едва за Ухлаем закрылась дверь.

Он не ошибся. Когда они все трое возвращались из мастерской в детдом, перед ними, словно из–под земли, появилась знакомая фигура в клетчатой тройке — то поднялся по ступенькам из подвала кривого Гургена на тротуар проспекта порозовевший от выпитого не то пива, не то вина Ухлай.

Измученный, истерзанный Наш брат мастеровой Идет, как тень загробная, С работы он домой,

— продекламировал он, становясь на пути у «мастеровых». — Легашами заделались? Променяли вольную жизнь на детдомовскую похлебку?

— Ну и променяли, тебе–то что? — окрысился Мишка.

— А то, что за измену фартовому делу я с тебя получу, — перестал улыбаться Ухлай.

— Я тебе ничего не должен.

— Не должен? А три червонца?

— Я за них отконал на железке. С тебя самого причитается за ночное дело, аль забыл?

— Дело–то сорвалось. Кажется, вместе от ментов нарезали.

— А я при чем? Ты–то нарезал, а я чуть было срок не отхватил.

— Так ты отказываешься платить долг?

— Заработаю — отдам.

— А может, еще раз попробуем? Есть у меня на примете верное дельце.

— Нет, я завязал.

— А для чего? Чтобы сгнить заживо в этом гадюшнике? Эх, Миша! — в голосе Ухлая прозвучали теплые нотки. — Такой был мировой кореш и вдруг на тебе — красивым сделался. Зачем тебе это?

— Я учиться хочу. На командира Красной Армии.

— В сарае моего папаши?

— Зачем в сарае? Заработаю денег и поеду во Владикавказ. — Мишка насупился и, решительно обойдя своего бывшего предводителя, продолжил прерванный встречей путь. За ним, ни слова не говоря, направились и Трофим с Чижиком.

Когда они переступили порог детского дома, там был переполох. По всему помещению туда и сюда сновали какие–то серьезные люди, что–то записывали в блокноты и озабоченно хмурили брови. Среди них Трофим узнал Дмыховскую и ту самую маленькую инспекторшу из райвнешколы, что говорила на юбилее в Стодеревской о ликвидации неграмотности в стране Советов. Их сопровождали с одной стороны Олимпиада Васильевна, с другой — сам заведующий. Они в чем–то горячо оправдывались и призывали в свидетели шествующего позади всех густобородого дядю Федю, слыша рокочущий бас которого, Трофим вспоминал и никак не мог вспомнить, где же он его слышал раньше?