Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 11
Анатолий Никитич Баранов
— Это ты про Кондрата?
— А хучь бы и про Кондрата. Окна досками заколотил — и на Индюшкин хутор богачество наживать.
— Не прошибся бы с хутором.
— У него, говорят, уже овец отара и лошадей табунок. А у вас в коммуне один верблюд заморенный и жондирка без колеса, да и той косить нечего.
— Гм… — Денис опустил на глаза колосья бровей. — Кубыть, не тую песню поешь ты, атаманская сноха. Не у Евлампия, часом, наслушалась? А верблюда мы своего откормим и жатку починим, дай срок. И косить у нас будет чего, вот только дождемся трактора.
— Покель вы его дождетесь, на горе рак свистнет… А Евлампий Ежов с Федотом Урыловым да с Кирюхой Несытенковым, те не дожидаются, в ТОЗ вступили и уж трактор выписали, на днях пригонят. Ну, я пошла, а то у меня поросенок не кормлен…
— Эх, ты, пшидока луковская, как сказала бы моя Стешка, — покачал головой вслед казачке огорченный Денис. — А еще называется релюцинерка. Ведь мы с тобой, Ольга Силантьевна, за коммуны эти воевали, жизню свою не жалели.
Как ужаленная обернулась на его последние слова Ольга.
— А ты знаешь, почему я вместе с вами воевала? — процедила она сквозь зубы. — Знаешь, почему против родного отца пошла? Да я, могет быть, случись иначе, не только в твою коммуну — в Сибирь бы пошла, не охнула, — голос у нее прервался, лицо перекосилось гримасой страдания. — Э, да что с тобой гутарить… — она махнула свободной от лохани рукой и стремительно пошла прочь.
Денис некоторое время озадаченно смотрел на захлопнувшуюся калитку.
— Обижена бабочка, — вздохнул он сочувственно и тронул коня: — А ну, ходи веселей!
— Кто ее обидел? — спросил Казбек.
— Человек один…
— Плохой?
— Да нет, человек он хороший. Да видишь ли, какое дело… Как бы тебе потолковей объяснить… Он был командиром нашей сотни. Это еще во время бичераховского бунта — мы тогда под Георгиевском бои вели. Я был при нем навроде стремянного, ну а она — санитарка не санитарка, жена не жена, а только, все это видели, любила она его пуще своей жизни. Когда он был ранет, от него ни на час не отходила, извелась вся не спавши. Такая пара была, я тебе скажу, — на загляденье. Да вот беда: командир–то женат оказался…
— Ну и?.. — вытянул шею юноша.
— Вот тебе и «ну и», — подмигнул ему Денис, поворачивая коня с Большой улицы на Нахаловку. — Как в Моздок–то мы вступили, так он и остался тама с законной супружницей, ну а Ольге край было подаваться в Стодеревскую к дураку–мужу. Одним словом, дюже не повезло в жизни бабочке. Слыхал, как она давеча: «Случись иначе, я, могет быть, в Сибирь бы пошла, не охнула». И пойдет, истинный Христос, не токмо в Сибирь — на край света. Ты сам–то надолго в наши края?
— На все лето. Пока электричество в вашу коммуну не проведем, домой не уеду.
— А где ж ты такой премудрости выучился?
— Во Владикавказе курсы окончил. Кокошвили посылал учиться.
— Это кто же такой?
— Бывший киномеханик из «Паласа», сейчас в районе электротехнической частью заведует.
— Так тебе, говоришь, байдачная мельница потребуется?
— Ага. А еще столбы.
— Ну, мельница у нас имеется, а столбов в Орешкином лесу нарубим. И говоришь, светить будет, как на станции в Моздоке?