Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 107

— А ты, товарищ Лопатин, не ошибаешься? — счел нужным проявить сомнение сотрудник милиции.

Лопатин еще раз оглядел Трофима с ног до головы и сказал увереннее прежнего:

— Он и есть. Хучь и одежину сменивши…

— Ну хорошо. А больше никого не узнаешь, относящихся, как говорится, к вчерашнему делу?

— Больше никого. Потому как темновато было, да и мы случайно тама оказались: на главный нас не приняли, пришлось — на запасной путь… А тут слышим — свистят…

— Ну ладно, ладно, — прервал словоохотливого свидетеля Змеющенко. — И на том, как говорится, спасибо. Мы тебя вызовем, если понадобишься, а сейчас можешь идти. Что, попался, голубь? — подмигнул он круглым, как у коршуна, глазом Трофиму, поднявшемуся с нар и в крайнем замешательстве не попадающему латунной пуговицей в прорамку на борте своего френча. — Федор Змеющенко и не таких гусей выводил на чистую воду.

…Повел на допрос Трофима все тот же Змеющенко.

— Видать, натворил ты дел, парень, — сказал он дорогой, — коль твоей личностью сама ГПУ заинтересовалась.

— Ничего я не творил, — угрюмо огрызнулся Трофим, избегая сталкиваться взглядом со встречными горожанами.

— Все вы так говорите попервоначалу. Уж я перевидал вашего брата–преступника за свою жизнь. Бывало, ведешь на допрос к господину приставу какого–нибудь подозрительного типа.

«Что, — спрашиваю, бедолага, должно, из социалистов будешь?» «Нет, — отвечает, — я сапожник». Ну, сапожник, так сапожник, мне–то что. Ан глядишь, этот сапожник самым главным революционером оказывается в городе. Знаем мы этих сапожников, — Змеющенко ухмыльнулся, покачал головой.

Здание ОГПУ находилось в самом конце Улухановской улицы недалеко от русла Малого Терека. Говорят, начальник жандармского управления, располагавшегося до революции в этом же доме, прямо из окна своего кабинета разглядывал в бинокль купающихся в реке женщин. Так ли это было или нет, но то, что по приказу жандармского ротмистра на терском берегу расстреливали в 19‑м году совдеповцев — это факт. И Трофим хорошо помнит, как с возвращением красных переносили городские жители останки казненных в братскую могилу в Алдатовском сквере под общий деревянный, выкрашенный алой краской памятник.

Следователь, к которому доставил Трофима Змеющенко, оказался совсем молодым человеком и ничуть не страшным. Более того, это был Казбеков одноклассник по церковно–приходской школе Афонька Подлегаев, ушедший в 18‑м году добровольцем в Красную Армию. Строгий, с усами на худощавом лице, весь перехлестнутый новыми скрипящими ремнями, но все такой же сутуловатый и взъерошенный, как и прежде. Вот так удача! Трофим едва удержался, чтобы не броситься к нему с объятиями. Сейчас он расскажет бывшему приятелю обо всех своих мытарствах, и сразу все станет на свое место.

— Фамилия? — спросил следователь, не замечая на лице арестованного душевного порыва.

Трофим улыбнулся: дурака валяет, однако, а может, и вправду забыл своего младшего дружка, с которым крутил «динаму» в кинобудке Кокошвили и загорал на Тереке.