Читать «Платонов тупик» онлайн - страница 82

— Аллес. Машина… спать… Аллес. Алле нах хаус. Домой. Морген… Савтра ахт ур… — показал восемь пальцев. — Фосем час.

Все быстро похватали свои вещи и пошли по домам. Иван ворчал:

— Даже машина спать захотела. А он хотел, чтобы мы не евши с ней тягались.

— А ты тоже… — упрекнул его Платон. — Связался… Шутить вздумал с фашистами.

— Да как-то само собой получилось, — оправдывался Иван.

На другой день на прессовке сена народу было уже вдвое больше — откуда-то еще пригнали рабочих: немцы спешили побыстрее убрать сено. То ли боялись, что его попортит непогода, то ли оно было им срочно необходимо для армии. Дизельный движок тарахтел, будто мотоцикл на большой скорости, маховые колеса его крутились так бешено, что спицы сливались в сплошной круг, а сердечник пресса ходил взад-вперед, словно маятник. Иногда мужики нарочно наваливали одновременно на приемник побольше сена, надеясь, что пресс поперхнется и остановится, но он был таким прожорливым, что лишь на мгновение притихал, вдавливая массу в хобот, и снова грохотал, требуя корма.

Ваську все больше разбирала досада оттого, что ему приходится всерьез работать на фашистскую армию. Пока возился с капустой да с прополкой, пока делали все это шаляй-валяй, ему не казалось, что они делают что-то серьезное, — просто укрываются от мобилизации. А теперь? Укрывались, укрывались — и влипли. И Платон, и другие работают вовсю, потому что деваться некуда: с одной стороны машина гонит, не остановишь, а с другой — немец с винтовкой. И ничего нельзя сделать… «Ничего? — с упреком спросил себя Васька. — А может, все-таки можно?» И просиял от догадки: «Можно!»

Во время обеденного перерыва он вроде случайно не оставил кусачки на полке, а так и пошел с ними, играя: в одной руке кусачки, на другой — кольцо из проволоки, которое он небрежно крутил. Мужики повалились на сено, немцы, оба, сидели на ящиках в тени пресса и хлебали из котелков фасолевый суп со свининой. Вкусный запах его разливался по току и болью отдавался в голодных желудках рабочих.

— Пойду на солнышко позагораю, — сказал Васька устало и поплелся за кучу сена на солнечную сторону. Платон подозрительно посмотрел на него, однако ничего не сказал. Но через минуту-другую встал и так же не спеша пошел за сено, вроде по нужде.

Васька полулежал на сене, стриг проволоку на сантиметровые кусочки и небрежно бросал их через голову в сено. «Нате, жрите, гады!..» — злорадной ухмылкой сопровождал он каждый бросок. Услышав шаги, вздрогнул, спрятал под себя проволоку и сделал вид, что он кусачками стрижет себе ногти. Но увидев Платона, успокоился, заулыбался.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Платон.

— А во! — Васька вытащил из-под себя проволоку, откусил кусочек и бросил в сено. — Пусть едят сенцо фашистские лошадки!

Платон побледнел, вырвал из Васькиных рук проволоку и забросил ее как можно дальше: