Читать «Трехчастная модель, или представления средневекового общества о себе самом» онлайн - страница 115

* * *

Таким образом, слова Адальберона, как и слова Герарда, представляли собой реакцию. Следует к тому же заметить, что полемика, в которую они вписывались, шла на уровне гораздо более высоком, чем те проблемы — назовем их политическими, — что ставила организация земного общества. Клюнийский проект, равно как и мечта о мире Божием, как волнения еретиков, возникли из ожидания конца света. Предвестия милленаризма можно встретить в «Апологетике» Аббона из Флери. Спустя тридцать лет тревога владела умами много сильнее. И клюнийский монах Рауль Глабер, оглядываясь назад в своих «Историях», справедливо связывает с тысячелетием смерти Христовой появление миротворческих ассамблей, вспышки ереси, успешное реформирование монашества, а также всплеск строительной активности, благодаря которому повсюду вырастали новые церкви, что способствовало облачению народа христианского в «белые одежды» очистительных обрядов. Три идеи, с которыми сражались епископы Камбре и Лана, питались напряженно-эсхатологическими видениями. «Ужасы тысячного года», во всяком случае, веру в близость Второго Пришествия, следует числить среди побуждений, заставлявших произносить проповеди различных покаянных оттенков. Надо было спешно готовиться к переходу, смывать с себя скверну, отказываясь от наслаждений любви, от радости битвы, от власти, которую дают деньги, расширять пространство «земли без зла». Злом, казалось, было заражено это общество с рушащимися структурами. Все смуты того времени предвещали пришествие Антихриста. Стало быть, надо отбросить весь плотский мир целиком. Поскольку невозможно «принадлежать одновременно и несовершенной земле, и земле без зла»: они противостоят друг другу как порядок и антипорядок. Удалиться, бежать, — но это означало двигаться в те края, «где исчезают общественные отношения», «различия», о которых говорит Герард вслед за Григорием.