Читать «Трехчастная модель, или представления средневекового общества о себе самом» онлайн - страница 107

Мир Божий

Второе же из соперничавших предложений, то, что призывало к установлению мира Божьего, было тесно связано с конкретными социальными отношениями. В этом была его сила. Оно тоже пришло с Юга. Этот план был выработан в 989—990 гг. в Шарру (Пуату) и в Нарбонне; он получил поддержку в 994 г. в Лиможе, в Пюи, в Ансе близ Лиона. Его цель — защитить земные права церквей в этом регионе, где алчность сильных больше не сдерживалась монархом, где солдаты выжимали последние соки из «безоружного народа» даже внутри церковных владений.

Мир Божий был паллиативом. Он просто подменял собою королевский мир — и все. Ничего не меняя в сути, в способе, каким до того осуществлялся контроль и вершилось правосудие: организационные формы оставались каролингскими. Новый мир был провозглашен на ассамблеях свободных людей, похожих на генеральные собрания IX в., проходившие вне городов, вне стен, в чистом поле, на лугу. С единственным отличием: место, отведенное королю, было занято тем, что ближе всего соприкасалось с божественным на земле, останками святых, всеми раками с мощами, какие были в провинции; их выносили из крипт и водружали посередине. Вокруг этого скопления реликвий, исполненных таинственной, охранительной, пугающей силы, присутствующие делились на три группы. Наглядная троичность. Это деление шло от перекрестных размежеваний, унаследованных от франкской традиции. Самая четкая граница отделяла правителей, «могущественных», от «народа», от «бедных». Но вырисовывались и новые нюансы. Прежде всего, оттенок презрения: «народ» понемногу превращался в «простонародье» (Рауль Глабер). С другой стороны, уточнялся его статус: народную массу представляли себе состоящей из «пахарей» (Шарру), «вилланов» (Ле Пюи), «смердов» (Анс). Последние два термина принадлежали к сеньориальному словарю, мало-помалу закреплявшему свои позиции. В самом деле, в тех изменениях, что претерпевала практика власти, разделение между «бедными» и другими обретало новый смысл: с одной стороны, те, у кого берут, с другой — те, кто берет. Среди этих последних привычно различали «два порядка князей» (Рауль Глабер), «церковный порядок» (Лимож) и «знатных» (Ле Пюи, Нарбонна), то есть oratores и bellatores. Но теперь противостояние между ними более грубое, они спорят за власть и ее выгоды. Что до принятых постановлений, то они исходили из запрещающего закона, добиваться соблюдения которого вменялось в обязанность королю и который теперь Бог налагал без посредников: запрет нарушать неприкосновенность святилищ, нападать на духовных лиц, грабить бедняков, присваивать их скот и труды их рук (Ле Пюи). Идея еще не проговоренная отчетливо, носящаяся в воздухе: то, что «могущественные» отнимают у «бедных», — это прежде всего их труд. Чтобы отвести от себя угрозу отчуждения, им следует прятаться под покров божественного, то есть церковного, заступничества, поскольку защитный покров, некогда простертый над ними земным властителем, порван в клочья и более их не оберегает.