Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 291

Я в отчаянии саданул локтем наотмашь. В темноту. В месиво…

— Хватит тебе драться! — сказал кто-то — кажется, Шевро. Сам Шевро! Я — дерусь!.. Я так ударил, что все закачалось из стороны в сторону, так двинул, что все остановилось!.. И вагон… И поезд… Запыхтел обиженный паровоз и стал… Он еще отдувался после бега, а часовой с тормозной площадки уже соскочил на ракушечное полотно. Обычно он медленно «снисходил» со ступеней своего трона — с автоматом он был кум королю! — долго и подробно отряхивал руки и уж потом открывал нас. А тут быстро кинулся к нашей двери.

Вот так со мною всегда: то наглости не хватает, и я все «гавлю», как утверждает мама, а то уже совсем озвереешь — стоп!..

Мне, как всегда, не везло. Едва я пробился к окну, как часовой, который должен был добросовестно дремать у себя на тормозной площадке до самой Африки, бросился открывать наш вагон! Никогда так не спешил! Все рухнуло!.. Выход из вагона, побег. Но ребята не растерялись.

И в первую очередь, конечно, Шевро. Как только часовой откатил дверь, он ринулся наружу. Жалобно заскрипел под ногами ракушник — сейчас немец пристрелит «цыгана-армяна»!

Но прежде чем немец вскинул автомат (а он его действительно вскинул), Шевро… Бросился на часового?.. Побежал прочь?.. Ничего подобного, сел… По нужде. За кустиком, совсем невдалеке от насыпи. Как будто для того и открывали вагон, чтобы он, Шевро, мог оправиться!.. По щучьему велению и по его хотению!.. Часовой настороженно следил за тем, как цыган сдирал с себя штаны. Будто невмоготу терпеть! А на самом деле отвлекал внимание, это даже я понял. И пока немец следил за мелькающей белизной кальсон, в вагоне все утряслось. Он глянул на двери и увидел кучку огольцов, которые следили за игрой Шевро с ним, часовым.

Только мы с Колькой находились внутри вагона. Мащенко развалился на нарах, как на мамином диване. И это притом, что его молоток, вцепившись в решетку окна своими металлическими клыками, раскачивался еще по инерции.

Часовой уставился на Кольку. Тот лежал совершенно неподвижно, забросив ногу на ногу, и отдыхал. И все-таки было что-то в его позе, поведении неестественное, потому что немец решил проверить, он занес ногу, чтобы влезть внутрь вагона, и ребята протянули ему руки, как бы желая помочь, а на самом деле всячески мешая: увидит полуоторванную решетку и молоток на ней — что будет! Часовой, однако, тоже был не тюха-матюха, он так шмякнул по рукам первого пацана, что тот запрыгал на месте от боли. Напомнил, что здесь не игра, а война!

И в этот момент, когда я считал, что все пропало, Колька лениво поднялся с нар и пошел немцу навстречу:

— Пан, их хочет в ватерклозет! Клозет — понимаешь?

Часовой внимательно смотрел на парня и не слишком доверял Колькиным абсолютно честным глазам. Это надо же было так врать! А что делать, война на каждом шагу заставляет, она вся замешена на вранье! Как нужно ловко врать, чтобы доказать, что думаешь о мире, если на самом деле стягиваешь войска для первого удара! Как Гитлер с Риббентропом жали Сталину и Молотову ручки, когда уже был назначен день и час нападения. Но это называется не враньем, а дипломатией! Когда отчаянно сочиняет один человек, даже во имя спасения своей единственной жизни, это — ложь. Когда врет целое правительство, государство, строй, — мудрая дипломатия!