Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 282

Когда меня вызывает директриса Мария Львовна, я решаю говорить правду, только правду! Она старая большевичка, политкаторжанка и не может простить нам, что в день рождения вождя мы собрались на вечеринку в честь Тамарки Орданской.

— Как можно допускать такое… Кощунство. Вместо того чтобы в школе, вместе со всеми… Он — лучший друг детей!.. Благодаря!.. Страна детства!.. Мамлакат… На Мавзолее… Цветы… Павлик Морозов…

Все это потоком, привычным потоком обрушивается на мою бедную голову. Конечно, если каждый день толкуют одно и то же, то запоминается. И становится как правило правописания или четыре действия арифметики. Только без вычитания, а лишь со сложением. И в школе, и дома. И отец тоже, а он абсолютно честный человек, зря говорить не станет. И комок подступает к горлу, когда видишь знакомые всей стране усы, эту улыбку, обращенную к тебе, лично к тебе!.. Потому что вождь всех видит… Обо всех знает. Даже о самом маленьком из нас. Недаром он снимается с Мамлакат — девочкой, которая так собирала хлопок, что заслужила честь приветствовать великого вождя на Мавзолее. И ты можешь удостоиться, если будешь себя хорошо вести!.. У нас в стране все доступно, потому что государство рабочих и крестьян. Мой папка из простой семьи, семьи парикмахера, а он тоже вождь!.. Маленький, но все-таки!.. И я его очень уважаю, а он — великого вождя. И так у нас все друг друга уважают. Пирамида такая — снизу вверх, и, соответственно, сверху вниз. Потому что великий вождь всех нас любит, как мой папка меня. Раньше царь любил своих детей и помещиков-капиталистов, а Сталин — всех… Одна семья…

— Как можно допустить даже такой мысль!..

Мария Львовна волнуется и путает род: мысль не он, а она…

Она, конечно, дылда с веснушками на ногах, но у нее песчинки в глазах будто водой смываются, когда она видит меня… Я отличник, но такой «шмендрик»!.. Самый маленький в классе…

— Как можно, имея святыню!..

Я хочу сказать, что мы подняли тост за вождя и всем налили в стаканы розового вина.

Мария Львовна оправляет на себе куцую блузку, она носит одну и ту же кофту чуть не со времен царской каторги и не понимает «как можно иначе?».

А Тамарка хватает меня за шею своими горячими руками прямо при директрисе, я вырываюсь, мне стыдно!.. Мария Львовна — старая дева, отдавшая всю себя делу революции!.. Все остальное — мещанство! А что уже говорить об этом!.. Просто совестно делается, когда представишь себе, что ты… С Тамаркой… А Мария Львовна в сырой камере!.. Мой отец тоже против мещанства. Мы должны вырасти здоровыми — физически и нравственно! И я, шмендрик, поверил!.. Даже курить бросил!.. Отец «пошухарил» нас, когда мы с ребятами спрятались в шалаше и стали сворачивать папироски из сухой бузины… В шалаше, где вожди скрывались от преследований царской охранки!.. Папа раздвинул ветки сверху и увидал эту картинку!.. Но он ничего не сказал, а вынул портсигар и протянул его нам: