Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 237

Я начинаю понимать, о чем речь… Волна подкатывается издалека… Где-то, как шум кремней, перебираемых морем, гудит Федосьевна:

— Чэснэ слово, чэснэ слово! А где ты его узяв, тэ чэснэ слово!..

Ясно, что говорит она о тех, кто, как Трунов, ушли из больницы. Уходили, уходили, но как взялся за это я — сразу что-то произошло!.. Горечь приближающейся бури щекочет ноздри… Шум… Шум в голове. Море подкатывается к ногам, море подкатывается…

— …И не притворяйтесь идиоткой! — доносятся до меня слова Дины. Она размазывает по лицу пятна «гыдоты». Должно было случиться что-то необыкновенное, чтобы Тумалевич перестала следить за своей внешностью! И я догадываюсь что!.. Иначе… В самые тяжкие минуты она умудрялась подкрашивать губы и подводить брови…

— А ты что смотришь? — вместе с гулом моря приходят слова. — Ну нет его… Нет…

Я стараюсь увернуться от набегающей волны, если не пригнешься — сшибет с ног!.. Я не хочу падать, чтобы потом волна тащила меня по острым камням, раздирающим живот и грудь… А потом накрыла с головой и… Пока я еще слышу, хотя голоса доносятся до меня будто издалека…

«Нет его» — это о Глазунове. Его действительно нет!.. И наверное — не будет… Дина смотрит на меня, как мне кажется, с укором… Я прижимаюсь к холодному металлу кресла… Его кресла… Пластинка с насечкой на длинной выгнутой ножке колет меня в бок… Она колется, потому что на конце нет шарика… Головы…

— И как-то в момент!.. Я тилькы думала подставыть руку!.. — бормочет Федосьевна, и я ощущаю, что она говорит, хотя не знаю о чем… Волны гудят у меня в голове и несут в комнату, где множество кроватей… Кровать рядом с кроватью, кровать изгибает спинку волной, пружины — зыбью… Это казарма, где мы с Колькой меняли золотишко на харчи?.. Нет, это полиция, там избили моего друга… А я остался в стороне… В сторонке…

И опять!.. Но я не виноват!.. Я выполнял задание!.. Его задание… Выводил Трунова. За то и пострадал Глазунов?.. За это! И нечего молчать! Пусть скажут!.. Те, кто здесь был, присутствовал при этом!..

— Ах, не лезть бы ему!.. Не лезть!..

Я искоса смотрю на Дину и вижу ее глаза; не карие, как мне всегда казалось, а зеленые… Как море… Волны захватывают меня и волокут… Сейчас она скажет, и я поплыл!..

— Кажи, кажи! — это Федосьевна обращается к Дине, а смотрит на меня.

— …невыдержанный, как всегда!.. — Дина произносит только половину фразы, но Федосьевна тотчас же отвечает:

— Потому что лаявся!..

«Лаявся» — по-украински «ругался». Ругал Дину.

— Щоб нэ шуршала! Казав тебе! Казав!..

Дина ломает руки и говорит быстро-быстро:

— Казала-мазала!.. И какая теперь разница!.. Ах, все не так просто, как кажется!..

Федосьевна тычет себе в грудь пальцем и говорит тихо и членораздельно:

— Мени кажется?.. Это мени кажется! Это мой привел сюда отих идолив?! Мой? Твой!..

Ясно, что речь идет о Телегине. Дина действительно его жена, и Федосьевна вправе говорить:

— Это я з им запысувалась?.. Я!.. Это мени трэба?..

Действительно, Федосьевне это не нужно, а вот Дине!

— Ох, мне?.. Вы женщина, Федосьевна, должны понимать — ему это было нужно! Ему!..