Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 151

Владимир Наумович Тихвинский

Между тем с моим отцом поступали приблизительно так, как с Юркой. Вдруг у папы появилось собственное желание перейти на другую, менее ответственную работу! Он стал директором местного кинотеатра, в который раньше лишь иногда забегал спросить, не нужно ли чего подкинуть с барского стола. Теперь он выклянчивал у нового зама по культуре и быту скульптуры, которые в свое время по своей инициативе создал.

Начитавшись книг по искусству, среди которых любимейшей были мемуары Бенвенутто Челлини, он заказал для парка что-то поинтереснее пресловутой «Девушки с веслом» и, разумеется, за более крупные суммы. Потом оказалось, что деньги на приобретение произведений монументального искусства не значатся в смете и они выплачивались из зарплаты заместителя управляющего. Они были великими фантазерами, управляющие тех лет! И их заместители тоже. Папа будил жену, среди ночи восклицаниями типа: «Нет, ты представляешь!..» Мать не представляла, она хотела спать. Засыпая под утро, папа чувствовал себя Пушкиным, которого не понимала Натали. А моя мать хорошо понимала другое: «Ты когда-нибудь совсем погоришь, и мы тебя не увидим, как твою зарплату!»

Отец получил свои скульптуры и временно приставил их к деревянному фасаду жалкой «киношки», которую он тут же вознамерился перестроить в культурный комплекс. Ох и любили директора тех лет грандиозные планы! Скульптуры так и остались стоять прислоненными к барачному зданию кинотеатра, а сам отец переместился из персональной машины в мамины «прикрепленные» сани.

Впоследствии под Воркутой он создал театр, в котором, как рассказали очевидцы, играл сам в чеховском водевиле «Медведь». Я никак не мог сообразить, какую роль мог играть отец? Не Медведя же, которого мы все видели в кино в исполнении Михаила Ивановича Жарова, вальяжного крупного актера, не то что мой щупленький отец! Оставалась там еще одна — женская — роль. Но мой отец мог пойти и на такое! Ох и любили в те поры экспериментировать! А может быть, папа придумал себе роль какого-нибудь бессловесного персонажа? Недаром он знавал и любил Мейерхольда. Придумал же он себе там, на севере, библиотеку для зэков, за которую схлопотал дополнительный срок! А как же: «связной», через которого с помощью книг осуществляются преступные замыслы! А то и вовсе «пахан»! Зная своего отца, я слушал эти рассказы как легенды. Он когда-то бежал во весь рост на белогвардейские цени, а пойти поговорить о себе боялся!

— Пойди и стукни кулаком, ты же мужчина!

Мужчину, в представлении моей матери, он мог только играть в водевиле.

— Даже Малик не ко всякому подойдет, а наш отец — только позови! Из столицы в деревню? Готов! Из треста в киношку — всегда готов! В пивной ларек назначат — спасибо партии за заботу! Или еще чище, в ресторан! Хотя зачем нам ресторан? С любовницами можно гулять на чистом воздухе! За копрами. Там кучи угля, мягкие, как постель…

Об отцовых любовницах мать вспоминала даже тогда, когда получила от папы восторженное письмо: он удостоен премии за лучшую новогоднюю елку для зэков!..