Клеймо беды на городе и вас,Рожденные Приамом, боги выжгли.
Гекуба
О дочь!.. Но сколько ж бед передо мною?Коснись одной, — глядишь, впилась другая,А новая к себе влечет… НикакНе выпустят из очереди сердца…Страдание твое с ума нейдет590 Я не могу не плакать. А ведь как быИ скорби-то не стихнуть от вестейТакой прекрасной смерти!Если ниваС бесплодною землей орошенаИ вовремя согрета небом, можетОна родить сторицей. А другие,И тучные порой, неурожайПостигнет от погоды. Между смертныхСовсем не то. Порочный только злымИ может быть. А добрый — только добрым:Несчастия не властны извратитьПриродный дар. Ну, а заслуга чья же?Родивших ли иль тех, кто воспитал?600 О, воспитанье много значит. ЕслиКто обучен прекрасному, тогоНе увлечет постыдное: имеетОн образец в прекрасном.Но зачемТы мечешь, ум, на воздух эти стрелы?
(Талфибию.)
Ступай, глашатай, грекам объяви,Чтобы никто до мертвой не касался.Пусть удалят толпу. Средь мириадБессильна и угроза. А матросы,Да без вождя, — ведь это пламя, хужеЧем пламя; и для них — кто зла бежит,Тот сердцем слаб.
Талфибий уходит.
Ты, старая слуга,610 Как встарь, сосуд возьми: с волною моряКрая его сравнявши, дашь сюда.
Рабыня уходит.
Сама хочу последним омовеньемЕе омыть, мое дитя — невестуБез жениха и деву без светлицы;Затем — убрать по мере сил. ДостойноЯ не могу; не стоит и мечтать.Из украшений женских кое-чтоУ пленниц соберу, товарок в рабстве,Что делят мой шатер. Ведь от господПрипрятала ж иная от недавнихХоть что-нибудь из прежнего добра.О мой чертог, горевший позолотой…Блаженная обитель… Ты, Приам,620 Отец детей могучих и прекрасных,И я, их мать, — о, как же низко мы,Как глубоко мы с гордой выси пали!Подумаешь, не все ль мы точно гребнемВздымаемся кичливо: тот — гордясь,Что он богат, а тот — что между гражданВ почете он. Какая суета!Заботы эти, замыслы… пустаяШумиха слов. Того зови блаженным,Кому не кроет зла насущный день.
