Читать «Данбар» онлайн - страница 85

Она прилегла на кровать рядом с отцом, приготовившись его успокаивать, если при взлете он проснется от рева двигателей. Лайнер пробежал по взлетной полосе и резко набрал высоту над Манчестером. Когда он лег на курс, Флоренс села, поджав ноги, прижавшись копчиком к мягкой подушке и привалившись затылком к серому кожаному изголовью. Она взглянула на лицо отца и вдруг поняла, что никогда еще не смотрела на него сверху. В ее представлении он всегда возвышался над всеми. Однажды, когда он болел, она прилетела проведать его в Лос-Анджелес и там почти сразу, почти инстинктивно, присела на стул рядом с его высокой кроватью, как бы восстанавливая естественный порядок вещей – глядя снизу вверх на него, утопающего в подушках. Ей запомнилось, как – тогда ей было четыре или пять, – на веранде в доме на озере он засыпал, вытянувшись на софе, с раскрытой книгой на груди, а она тихо подкрадывалась и нежно поглаживала его по щеке, пока мать шепотом не приказывала ей уйти и не мешать папе спать. А теперь его спутанные седые волосы были длиннее обычного, а всегда чисто выбритый подбородок покрывала трехдневная щетина. Он сильно исхудал и выглядел дряхлым стариком: морщины на лбу и вокруг глаз, обвислые щеки исчерчены глубокими бороздами. Ей почти не удалось поговорить с ним после того, как несколько часов назад она вывела его со склона голой горы. Оказавшись в вертолете, отец отказался надеть наушники с микрофоном – он даже отпрянул от них, обхватив голову, точно ему предложили поместить ее в тиски или в иной пыточный инструмент. Она решила лететь на вертолете прямо в манчестерский аэропорт, отправив туда Марка и Уилсона с багажом на машине. Хотя на протяжении всего полета он что-то бубнил себе под нос, Флоренс не разобрала ни слова, а он не мог слышать ее переговоров с Крисом и пилотом, чему она была даже рада, потому что она просила приземлиться позади ее самолета, чтобы отец не смог заметить «Глобал-один» вдалеке. Ее самолет стоял в самом дальнем конце перрона, но огромный «боинг» Данбара был заметен из любой точки, только если его не загораживал какой-то другой самолет. «Глобал-один» всегда был любимой игрушкой отца. Для него он был вторым домом, домом без точного адреса, декорированным по его вкусу, и в его изумительной библиотеке, отделанной деревянными панелями, с бледно-золотым персидским ковром на полу, красовались натюрморты Шардена и Уильяма Николсона между книжных полок. А в детстве больше всего ее изумляла турецкая баня, где она любила разглядывать оранжевые, зеленые и черные кафельные узоры на стенах и лавки, вечно тонувшие в клубах пара, не забывая, что самолет в этот момент летит на высоте десяти километров над ледниками Гренландии или над пустыней Нью-Мексико. Флоренс решила, что при виде своего старого самолета и не имея возможности попасть на его борт, отец переживет приступ отчаяния и страданий, но когда его благополучно разместили в ее арендованном «гольфстриме», она даже удивилась: ну и какая разница! Возможно, она просто старалась уберечь его от новых переживаний, которых он и так уже натерпелся сверх всякой меры. Похоже, он был невероятно ошеломлен, просто оказавшись в салоне самолета. Он без конца спрашивал, удалось ли им найти Саймона и добрался ли Питер до Лондона. Она еще не знала, что Питера уже нет в живых, но и не говорила, что он в Медоумиде, потому что отец рвался с ним встретиться. А когда она поинтересовалась, кто такой Саймон, старик только и смог сказать, что это религиозный человек, спасший ему жизнь, и они должны убедиться, что с ним все в порядке, и «включить его в зарплатную ведомость». Казалось, он принимал Флоренс за благодетельницу, нашедшую его на горе, где он заблудился, а если и понимал, какие их связывают родственные узы, то попросту забывал, что это такое.