Читать «Данбар» онлайн - страница 59

Эта запротоколированная откровенность убедила Флоренс и Уилсона, и они решили (ничего не сообщив Марку) разбиться утром на две команды, чтобы порознь проверить оставшиеся две клиники.

– Я поеду с Крисом, – вызвалась Флоренс, – а ты лучше меня сможешь выяснить истинные намерения Марка. К тому же, – добавила она с внезапной откровенностью, которую Уилсон так в ней любил, – мне просто хочется поехать с Крисом.

– Ну разумеется, – сказал Уилсон, с невинным видом согласившись с ее практичным предложением, а сам вспомнил, как они с Данбаром когда-то обсуждали вопрос, поженятся ли их дети. – С удовольствием воспользуюсь возможностью узнать, почему твои сестры так обрадовались, когда я ушел из совета директоров. Марк может даже и не догадываться, что ему известно, и в разговоре могут всплыть кое-какие детали, которые хотя бы намекнут мне, чего они добиваются.

Если Флоренс не могла сейчас заснуть – а ее мучила бессонница, – то отчасти причиной тому была перспектива остаться с Крисом наедине, во время поездки по, как говорят, очаровательному Озерному краю в поисках клиники под названием Медоумид. Ни она, ни он до сих пор никогда не бывали в Озерном крае, и, несмотря на безотлагательность и опасность предстоящего путешествия, Флоренс не могла не вспомнить множество их совместных экскурсий, совершенных в прежние годы, особенно когда они встречались – а было им тогда по двадцать с хвостиком. Ее даже коробило, что самые яркие воспоминания и фантазии о сексуальной страсти относились к временам ее романа с Крисом. В самом начале это была просто животная одержимость, когда одевание казалось ей нудной прелюдией перед раздеванием, когда им не терпелось посреди шумной вечеринки сбежать и уединиться на заднем сиденье его машины, а потом вернуться вспотевшими, взъерошенными к скучной компании и их дурацкой слащавой музыке. Когда ей было двадцать три, они отправились в тур по Европе, и она вспомнила, как ей тогда казалось, что она ощущает исчерпывающую полноту радости жизни, видя через окно их спальни краснокирпичную башню Сан-Джорджо, которая размеренно то появлялась, то пропадала в такт движению тонких белых занавесок, то надувавшихся под легким бризом с лагуны, то бессильно повисавших на рамах французских окон. Она до сих пор грезила о той поре, когда они отправились в пеший поход по Нью-Мексико и нашли пещеру цвета бледной охры, где пол был настолько мягким, а песок настолько теплым и плотным, что на нем любая позиция была удобной для тел, и бог знает, каких только поз они там не перепробовали, и на коленях, и по-змеиному извиваясь, и катаясь по грунту. Боже, боже, как же давно это было, а такое впечатление, что совсем недавно, по крайней мере так казалось сейчас, на борту этого маленького авиалайнера, с тонкой перегородкой между их спальнями.

Об измене Бену не могло быть и речи, по крайней мере, так она считала до сих пор. Было ли прелюбодеяние с мужчиной, чьи права на нее возникли значительно раньше, чем у ее мужа, худшим грехом, чем обычная измена, или же это просто восстановление естественного порядка вещей, нарушенного ее замужеством? Как ей в голову мог прийти такой вопрос? Она любила Бенджамина как мужа, как мужчину, от которого она родила детей. Она сознательно избегала беременностей, встречаясь с другими – со всеми, кроме Криса. Они жили словно в промежуточной зоне: оба были молоды и непостоянны в своих устремлениях, чтобы у них возникло ясное намерение, слишком безрассудны и страстны, чтобы предвидеть неожиданность. В каком-то смысле неожиданным было то, что она так и не забеременела от Криса. И к тому моменту, когда она могла четко высказать свое сожаление по этому поводу, они окончательно расстались, мирно, без истеричного хлопанья дверями, что, кстати, у них происходило регулярно, пока они встречались.