Читать «Не боюсь Синей Бороды» онлайн - страница 71

Потапову так и не нашли, и после праздников все уже успели забыть о ней. Студентов, кажется, выпустили, а нескольких диссидентов опять посадили. Народ снова тащился на работу по утренней тьме, тоскуя по следующим праздникам. Ноябрь, казалось, никогда не кончится, как не кончится и мрак, наползающий на город сверху и снизу, из черных, сырых подвалов, которыми родители пугали детей.

Но жители города, погруженные в двойную темноту, не сдавались. Они ждали тайного знака в черном небе, который наконец укажет им путь, снега, который осветит черноту земли, мороза, который, глядишь, и в этом году заледенит море, и тогда наконец можно будет дернуть к колбасе и свободе, ждали импортных шмоток и продуктов, которые обычно выкидывали к Новому году, елок, в конце концов, которые они, чертыхаясь, но втайне ликуя, сначала будут тащить по улицам, а потом по лестнице, потому что они, как всегда, не влезут в тесный лифт.

Ученица девятого класса английской школы Вера Ковалева тоже ждала. Конца четверти и новогоднего вечера, где будет решаться ее судьба.

В мае Петров выгнал Веру с вечера. Ну ладно бы просто выгнал, а то закатил целый скандал. Разорался, как она посмела явиться в советскую школу в таком виде – в американских джинсах, да еще с заплатками на заднице. Он вытащил ее на середину зала. Так они и стояли там у всех на обозрении, как на лобном месте. Все больше распаляясь, директор школы и преподаватель русского языка и литературы уже срывался с крика на визг. Зал молчал.

Сначала Вера еще пыталась что-то сказать, а потом отключилась, надеясь, что ему скоро надоест надрываться. Уже успел накричаться за весь день. Но Петров не унимался. Что он, зря вошел в такой раж… Он все вопил о позоре, о попранной комсомольской чести, потом опять о советской школе в целом и об их советской школе с английским уклоном в частности. Тут он наконец замолчал и впился глазами в девчонок, смирно сидящих на длинной скамье за Вериной спиной.

– Тихонова, подойди сюда.

Катя Тихонова поднялась с места.

– Я сказал, подойди сюда, Тихонова.

Не глядя на Веру, Катя подошла к Петрову.

– А теперь, Ковалева, внимательно посмотри на Тихонову. Нет, не так смотри, а внимательно. И… какие будут выводы?

Вера пожала плечами. Тихонова как Тихонова. Рыхлая, скучная, с толстой косой до попы, в белой блузке и длинной малиновой бархатной юбке, явно бабушкиного производства.

– Видишь разницу, Ковалева?

Вера кивнула и посмотрела на Петрова. Тот уже немного успокоился, кровь схлынула с лица, на котором теперь появилось страдание. За поруганную комсомольскую честь, за учениц, на глазах теряющих гордость и подражающих Западу, нахально подмигивающему им с другого конца залива и с телеэкранов. За себя, наконец, отдающего все силы на воспитание чистых и верных великим идеалам школьников. Пойди, попробуй, сохрани и передай эти идеалы новому поколению наперекор повальному моральному разложению в городе и при неуклонном росте материализма и цинизма граждан. Можно сказать, в условиях войны, невидимой и оттого еще более опасной.