Читать «Точка сборки (сборник)» онлайн - страница 69

И вот все эти замечательные материалы соединены в нечто заряженное, удлиненное, стройное, в такую указку, волшебную палочку, которая плотно прилегает к плечу, одна рука охватывает шейку приклада, другая ложится под цевье. Уверенная тяжесть и длина не дают мушке заполошно трястись и плясать перед глазами. Мушка медленно покачивается, дальняя цель размыта расстоянием, плотностью воздуха, несовершенством глаза.

Мушка плавает, а палец уже начал тянуть спусковой крючок. Как же все медленно! Твое тело, пахнущее луком и потом, стало нездешним, оно прилипло к винтовке, нанизалось на невидимую ось, как кусок баранины на шампур. Уже тихонько выдохнул. Взгляд такой напряженный, что им можно тыкать, как палочкой в шмелиное гнездо для забавы. Такой пристальный, что цель на том конце оси неосознанно остановится и повернет к тебе голову.

А палец все тянет и тянет спуск. Потяжка – самая потрясающая штука во всей этой винтовочной стрельбе. Кто только ее придумал? Ты тянешь и не знаешь, в какой момент произойдет выстрел, пружина внутри тебя закручивается, сжимается, ты уже готов сам сорваться и отправиться к своей цели со скоростью, в два раза превышающей скорость звука, совершая три тысячи оборотов в секунду.

И если пружина закрутилась достаточно туго, то ты иногда и не слышишь своего выстрела, ты даже не заметишь, как приклад толкнет тебя в плечо. Выстрел происходит по-другому – «Лепажа стынущие грани пустеют…» Да, это ощущение именно так и можно описать: и ты, и ствол твоей винтовки – вы оба стынете и пустеете.

Ты увлекся и пропустил кучу чудесных вещей, до которых тебе нет в этот миг никакого дела. Это потом, вечерком в избушке, можно неторопливо и с удовольствием подумать о том, как, сорвавшись с шептала, ударник под воздействием распрямляющейся пружины разбил бойком капсюль патрона. Как произошла вспышка, воспламенившая пороховой заряд, как давление пороховых газов раздуло изнутри гильзу, припечатав ее к стенкам патронника и зеркалу затвора, как давление раздуло бы и сам ствол или вышибло к черту затвор в лицо стрелка, раздробив ему лицевые кости и изуродовав на всю жизнь, если бы пуля наконец не стронулась со своего места, переборов инерцию, и не начала путь по сверкающему каналу ствола.

Пуля – мягкая, тяжелая – обтянута рубашкой. Да какой рубашкой, пусть будет чулком – фетишизм так фетишизм. Длинная, стройная, веретенообразная, она затянута в красноватый чулок из медного сплава или в сияющий мельхиор. Форма современной винтовочной пули почему-то называется «оживальной» – это довольно забавно.

И вот эта пуля в самом начале пути, чуть разбухшая, раздавшаяся вширь от страшного давления пороховых газов, входит в нарези, впечатывается в них боками и трется изнутри о ствол. Нарези закручивают ее так, что когда она покидает грязный, запорошенный продуктами сгорания тоннель, то вращается с неимоверной скоростью. Так и летит, вращаясь, по направлению к цели, которую стрелок уже потерял из виду.