Читать «Точка сборки (сборник)» онлайн - страница 68

Молчит Володя, которому за сорок, молчат молодые Юрчик и Митя, мечтают, хотят.

Им бы сюда иллюстрированный цветной каталог. Они могли бы сладострастно слюнявить страницы и скользить взглядом по смачному изгибу защитной скобы спускового крючка семидесятой модели винчестера, дивиться мощному стволу американского «Барретта» с ребрами жесткости.

Юрчик уже написал брату, чтоб тот поискал хороший каталог, но пока они не знают о сотнях замечательных современных моделей и довольствуются древним справочником А. Б. Жука по стрелковому оружию (в нем не хватает половины страниц) и статьями в потрепанных номерах журнала «Охота и охотничье хозяйство».

Они в заповеднике, где все находится под охраной. Здесь спокойно.

Мечты о хороших винтовках не обессиливают, не заставляют суетиться по жизни, страдать, чувствовать себя обделенными. Мечты о хороших винтовках – это приятно, это удел благополучных, успешных людей.

Нож, скрипка или винтовка – вещи, форма которых была доведена до предела эстетического совершенства и уже сто лет как морально устарела.

Сочетание простого, понятного дерева и потустороннего, властного, чуждого человеку металла волнует, стоит только придать этим материалам простую и ясную, выверенную временем форму. Сталь на древке или рукояти, стальные жилы, натянутые на деревянную гулкую деку, – это радость и красота, это приятно глазу.

У винтовочного ложа не самое теплое дерево, это не сосна и не ель, это прохладная береза, бук или орех. А холодный блеск стали, наоборот, скрыт воронением, прожарен в кипящем масле.

Но потроха у винтовки блестящие, масляные. Нет, только всмотрись в названия, вслушайся: продольно скользящий затвор, шептало, стебель затвора – это же чудесно, это все посверкивает, напряженно лоснится, в этом во всем куча возбуждения, это все с любовью смазано лубрикантом. Это хочется потрогать.

Отведи назад затвор, вынь вовсе и загляни в ствол, подняв его к свету, – изнанка ствола завораживает! Тут уже никакого воронения, никакой ложной скромности, тут светлое зеркало полированной стали, холодный хрусталь и звон бокалов. Тут длинный сверкающий тоннель, спираль нарезей уводит тебя по нему дальше и дальше, и сквозь дульное отверстие взгляд вырывается на свободу со сверхзвуковой скоростью, совершая не одну тысячу оборотов в секунду.

А вщелкивание в магазин патронов, изостренных блистательной медью! Медь скрывает свинцовую тяжесть пули, или если пули хромированы, то она краснеет на донцах гильз кружком капсюля.

Медь настолько же теплее стали, насколько сосна теплее дуба или клена. Она пластична, она тянется, в ней есть достоинство, которое видно в монетах и наградах. Она не ржавеет, а покрывается благородной зеленой патиной. Так что толика античной меди, хотя бы и не чистой, хотя бы и в составе сплава, очень хороша здесь, очень к месту.

Затвор закрывается, скользит обратно по направлению к стволу, загоняя патрон в патронник, запирая его там наглухо с помощью пары надежных боевых упоров. И даже не жалко каждый раз удивиться, порадоваться тому, как плотно сидит там этот патрон, как он окуклился там, как уютно зажат, охвачен со всех сторон, кроме той, в которую смотрит остроконечная пуля, – сверкающего тоннеля с правосторонней или левосторонней, как у английского «Ли-Энфилда», нарезкой.