Читать «Точка сборки (сборник)» онлайн - страница 32

Если бы отец видел его сейчас – вот такого, по-свойски в трусах стоящего в самом центре мира, на хрупком морозе посреди сибирской тайги, под разноцветными звездами, – он, может, и позавидовал бы немного. Сказал бы: «Старик, тебе повезло!»

Взял бы за плечо, притянул к себе, они бы вместе стояли, смотрели. Отец хорошо разбирался в таких вещах. Он еще сказал бы, что ради таких моментов мужчина и проживает жизнь, захватывает новые пространства и одерживает новые победы.

Сашок улыбается. Он и сам чувствует важность момента, потому что восторг, благодарность и немного благоговейного ужаса смешиваются в нужных количествах и наполняют всего тебя силой. И мурашки вдоль хребта – не от холода, а от того, что ты причастен ко всему этому, что ты стоишь вот здесь и смотришь.

Помолчав, отец сказал бы: чтобы одерживать настоящие победы, нужно иметь настоящее свое мужское дело. «И теперь, когда ты поиграл в лесника, пора бы заняться таким настоящим делом».

У Сашка закипает обида, и он уходит обратно в избушку, раздраженно хлопнув дверью.

– А меня мать до девяти лет с собой спать клала. Говорила, ей страшно одной, – сказал Витя.

– А ты что?

– А что я? Спал. Типа охранял ее. Только ссался постоянно.

– Ночью?

– Ну под себя, в кровать. Мать по врачам водила. Потом бабка приехала, матери, наверное, мозги вставила на место. Я помню хорошо. Сказала, что хватит. Что типа взрослые мужики отдельно спят. Год с нами жила, потом умерла. Но я уже перестал ссаться.

Они лежали в спальниках на нарах, глядели в потолок из колотых плах. Плохое быстро забывалось. Жерди нар были неровные, горбились под спиной, это было приятно, это были настоящие нары из настоящих жердей, они, как и вся эта тайга, горы и цепочки звериных следов на снегу, дрова, хомуты, вожжи, чересседельники, жующие сено кони и скрип санных полозьев, запахи и чудесные люди вокруг, были извлечены Сашком из небытия и появились в его мире, сделали его большим и чудесным.

– Слушай, а если американцы бомбанут Москву с Питером, до нас радиация дойдет?

– Не.

– И мне кажется, не дойдет.

И им становится еще уютнее и веселей в этой теплой избушке. Созданный ими мир крепок и неуязвим.

В начале марта их с Витей по очереди отправили на совхозную пастушью стоянку, на ческу козьего пуха. Это называлось – оказывать помощь сельскому хозяйству. Там, на стоянке Тал в трех километрах от кордона, Сашок познакомился с Кайчиным Альбертом.

– Я – импотент! – гордо, с сияющими глазами объявил Альберт Сашку при первом знакомстве. – Сына хотел и дочку, четырех хотел. Лежу с женой, детей хочу – а никак. Импотент!

Альберт стоял у печки в той свободной позе, какая бывает только у людей, привыкших к тяжелой одежде и большим пространствам. Наливал чай половником из казана. Невысокий, крепкий, круглое темное лицо морщится весельем.

Коз втаскивали за рога в дом, укладывали на пол и драли им мохнатые бока чесалками. Козы лежали смирёно, кожа на вычесанных местах была розоватая. По всему полу катался козий горох. Женщины ловко и быстро работали, переговаривались, смеялись, часто повторяли слово «импотент». Альберт был в центре внимания, а Сашок с удовольствием слушал звуки иного языка.