Читать «Точка сборки (сборник)» онлайн - страница 26

Гуляя вдоль озера, Сашок наткнулся на свилеватое, истертое штормами бревно – наполовину ушедший в гальку, перекрученный ствол дерева, которое, вероятно, прожило трудную, упорную жизнь. Долго изучал узоры волнистых волокон, наклонял голову в разные стороны. Позвал Витю Карпухина.

– Глянь. Ты видишь что-то эротическое? Не торопись только.

Впереди была счастливая вечность. Поэтому они постоянно спешили в радостном нетерпении, поэтому Сашок попросил не торопиться.

Витя смотрел, но не видел. Снял солнцезащитные очки, нацепил с одной стороны бревна. Получилось бревно в очках. Он ошибся, тут не важно было – где верх, где низ, тут весь прикол был в изгибах розоватых волокон, они просто вились очень эротично. В любую сторону так вились.

Витя лег на бревно, потом перевернулся на спину, вытянулся рядом.

– Сфоткай меня на память рядом с ней! Ее зовут Галя. Галечка, Галина.

Витька был простой и чудесный, Сашок хотел бы стать таким. Естественным и простым. Отец таким был, люди его любили. Отец говорил, что для этого нужно быть здоровым, сильным (отсюда уверенность в себе), нужно быть специалистом в своей области, не жалеть себя и не дрейфить. А Сашок, по словам отца, был домашним, жалел себя и дрейфил. И главное, специалистом не был.

То, что представлял из себя Сашок, называлось у отца «жалкий тип». Таким становился человек, позволивший матери избаловать себя, человек, лишенный здорового честолюбия, позволяющего штурмовать любые твердыни, человек, у которого нет внутри железного стержня и четкой программы и который не умеет быстро и безошибочно отличать добро от зла.

Отец не жалел себя и не дрейфил. Сашок не помнил, чтоб он хоть раз отгулял отпуск полностью. За пару месяцев до смерти пожаловался, что стало трудновато забегать по лестнице на пятый этаж. Сашок гордился им и не любил смотреться в зеркало.

– Давай, Галя ждет! Снимай уже. – И Витька сделал широкую улыбку.

Через неделю вертолет, нагруженный патрульщиками, их прекрасными рюкзаками, восхитительными трехлинейными карабинами, седельными сумками и седлами, чудесно пахнущими потертой кожей, разбежался на террасе, где были сады и вертолетная площадка, и поплыл по воздуху над озером. Внутри сидел оглохший от счастья и шума винтов Сашок, гладил дрожащую лайку Жени Веселовского, поглядывал в круглое окошко и хотел запомнить все изгибы берегов, все долинки и распадки, смотрел в приблизившиеся порозовевшие вершины гор.

Какие-то двести километров удовольствия, и машина сделала круг перед посадкой. Сашок увидел крытые тесом крыши кордона Букалу, нескладно прилепившиеся под выцветшим на солнце склоном горы. Он сразу узнал это родное, незнакомое место, это была конечная точка его великого похода.

Поход закончился, мечта состоялась. Перед ним лежал огромный, незнакомый, любимый мир с нежной глазурью гольцов на горизонте. Предстояла колонизация этого пространства.