Читать «Второй круг» онлайн - страница 20
Александр Степанович Старостин
Люция Львовна стала прохаживаться вдоль длинного стола — все поворачивали вслед ей головы («Как механизм, приводимый в движение одной зубчатой планкой», — подумал я).
Когда она шла от меня, я с некоторым смущением и даже тревогой взглядывал на ее ноги. Когда навстречу — делал озабоченное лицо и видел ее фальшиво-виноватую улыбку. Она словно извинялась за тот вздор, который ей приходится нести. Ее расхаживание взад-вперед, сухой шорох чулок и одежды, подрагивание каблуков — все это вдруг начало меня как-то наэлектризовывать.
«Ты с ума сошел, Витя!» — сказал я себе и даже посмеялся над собой: наружу это вышло слабой улыбкой — Люция Львовна ответила и на эту улыбку, опять истолковывая все шиворот-навыворот. Желая как-то отвлечься, я принялся рассматривать потеки на стене — и тут какое-то бесстыдство.
— Может, хочешь что-нибудь сказать? — спросила она.
— А-а? — не понял я, но тут же вернулся к действительности и испуганно пробормотал: — Нет, нет.
Наконец все разошлись. Я облегченно вздохнул.
Она взяла своей маленькой рукой большой ключ и подошла ко мне с улыбкой, которую я назвал бы деланно-виноватой. Я поднялся. Она приблизилась ко мне, пожалуй, слишком близко и слегка запрокинула голову. Я увидел ее смеющиеся, хитроватые, «всепонимающие» глаза. Мне показалось, что эти глаза приблизились ко мне отдельно от лица. Я смущенно отвел взгляд. Она, по-видимому, и это мое смущение истолковала как-то по-своему.
— Ну, как у тебя на работе? — спросила она, продолжая улыбаться, потом «беспомощно», «по-женски» протянула руку и поглядела на меня с фальшивой мольбой. Ну что? Что я должен делать? Взять ее руки в свои? С какой стати? А не ломает ли она комедию?
— Да, собственно, рассказывать-то нечего, — проговорил я довольно бодрым тоном, стараясь уйти в пустой разговор, — закончил с грехом пополам институт. Теперь аэродром. Ничего героического. Летать на спортивном самолете, как в институте, несолидно. Да и времени нет.
— Я очень рада за тебя. Авиация — удел мужественных и ответственных людей. Думаю, ты был самым способным в студии, правда, тебе не хватало, как и всем, образованности. Но я надеюсь, ты будешь писать.
Последнее она произнесла вкрадчиво, с непонятным намеком, словно имела в виду что-то постельное.
— Не знаю. Да и некогда, — сказал я, отодвигаясь, и, чтоб оправдать свое отступление, взял дверь на себя и подождал, когда она выйдет.
— А как ты относишься к работе?
— Она меня не устраивает. Может, оттого, что не влез в дело по-настоящему. И… тонкость…
— Тонкость? — Люция Львовна оживилась. Она свою беспардонность, непонимание самых простых вещей и десятки бессмысленных вопросов называла «профессиональным писательским любопытством».
— Да нет, ничего особенного. Я ведь поступал в летное.
— А я собираюсь написать книжку про летчиков, про аэродром.
— Да? — удивился я до неприличия.
Она стала нарочито неловко вставлять в замочную скважину ключ, искоса, с мнимо смущенной улыбкой поглядывая на меня.