Читать «Второй круг» онлайн - страница 21
Александр Степанович Старостин
— Дайте, — сказал я.
На улице я окончательно пришел в себя и никак не мог понять, что это на меня накатило. Без возраста, зубы в помаде, непонимающая, «образованная», Поль Верлен, Малармэ, хухры-мухры.
Солнце уже клонилось к западу, кое-где зажглись огни.
— Ты был способнее Рыбина. Помнишь, у тебя была сказка про людоеда? Может, тебе не хватает встряски? Знаешь, писателю необходимо потрясение. Без потрясения ничего не выйдет настоящего.
— Может, попробуете? — спросил я, глупо ухмыляясь.
— Зачем ты все понимаешь так буквально? — обиделась она.
Теперь я жалел, что встретился с ней. Сейчас найду повод и… Там за углом часы…
— А знаешь, Витя, поехали ко мне, — сказала она, — на улице разве поговоришь? Шумно, дымно, как в преисподней. Резину жгут.
— Да, да, резину, — согласился я, — автомобильную покрышку. Кретинство какое-то! Может, взять вина?
— Вина? — Люция Львовна задумалась, вспоминая, что это слово может обозначать, и вдруг хитро улыбнулась, будто не только вспомнила значение слова, но и раскрыла мои козни и погрозила пальцем.
— Да нет, я так, — пробормотал я, желая показать, что нет у меня никакого коварного умысла.
И я и она изо всех сил пытались соблюсти внешнее приличие. И я и она, пожалуй, допускали возможность «лишнего», но она никогда в этом не сознается и будет считать, что все дальнейшее случилось непреднамеренно, неожиданно. Она умела обманывать себя, как всякая настоящая женщина. Теперь мне кажется, что я был просто игрушкой в ее руках. Она видела меня насквозь.
Мимо проходило такси, и я удачно поймал его.
— Ну что ты, Виктор! — с упреком проговорила Люция Львовна, забираясь, однако, в машину. — Это ни к чему. Барство!
У нее задралось на коленях платье, она смущенно одернула подол, слегка опустила голову, покраснела и стала похожа на девочку. По крайней мере, ей, наверное, самой показалось, что она стала похожа на девочку. Сейчас я думаю, все это кривляние чистейшей воды.
— А как у вас дела? — спросил я тем бодрым и жизнерадостным тоном, который считается признаком глупости.
— Сотрудничаю в журнале. Езжу по командировкам. Была в тайге и даже привезла медвежью шкуру, — сейчас увидишь, — заговорила она, глядя на затылок шофера, чье присутствие придало нашему разговору «бодрость».
— Вступила, — продолжала она, — в профсоюз литераторов и вот думаю написать книжку об авиации. Но для этого надо поработать где-нибудь… Ну хотя бы секретарем у какого-нибудь командира или политработника. Ты, может, слышал об идее Горького — создать истории заводов и фабрик? Ну вот меня и устроили создавать широкое эпическое полотно, — она хихикнула. — Как у тебя? Расскажи поподробнее.
— Хвастаться нечем. С Иржениным мы теперь на разных полюсах…
Люция Львовна глядела на меня во все глаза, будто я говорил что-то необыкновенно интересное.
— Не женился еще? — спросила она игривым тоном.
— Нет… Ну вот я и подумал, что забегу к вам и покажу рассказик. Мне его вернули.
— Я, конечно, никаких смягчающих слов говорить не буду, — сказала она твердо, — литература есть литература.