Читать «ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА. Том 61» онлайн - страница 114

Глава 42

Было, видимо, около десяти часов вечера. Первое, что я ощутил после последнего штурма, — полное безмолвие. Ко мне вернулась прежде всего способность слышать: я понял, что рев воды, вселявший в меня ужас, смолк, в галерее воцарилась тишина. Наконец, донеслись до меня, как бы оказанные шепотом, слова дядюшки:

— Мы поднимаемся!

— Что вы хотите сказать? — вскричал я.

— Да, мы поднимаемся! Поднимаемся!

Я протянул руку; дотронулся до стены; моя рука была вся в крови. Мы поднимались с чрезвычайной быстротой.

— Факел! Факел! — закричал профессор.

Гансу не без труда удалось зажечь факел, и пламя, несмотря на наш подъем вверх, горело ровно, бросая достаточно света, чтобы озарить всю сцену.

— Я так и думал, — сказал дядюшка. — Мы находимся в узком колодце, не имеющем и четырех туазов в диаметре. Вода, дойдя до дна пропасти, стремится снова достигнуть своего уровня и поднимает нас с собою.

— Куда?

— Не знаю, но надо ко всему приготовиться. Скорость, с которой мы поднимаемся, я определяю в два туаза в секунду, это составляет сто двадцать туазов в минуту, или свыше трех с половиною лье в час. Так можно очутиться невесть где!

— Да, если ничто нас не остановит, если эта бездна имеет выход! Но что, если она закрыта, если воздух под давлением водяного столба будет постепенно сгущаться, что, если мы будем раздавлены?

— Аксель, — ответил профессор с большим спокойствием, — наше положение почти безнадежно, но все же есть некоторая надежда на опасение, и ее-то я и имею в виду. Если мы можем каждую минуту погибнуть, то каждую же минуту мы можем и спастись. Поэтому будем наготове, чтобы воспользоваться малейшим благоприятным обстоятельством.

— Но что же нам теперь делать?

— Надо подкрепиться, поесть!

При этих словах я пристально взглянул на дядюшку. Пришлось сказать то, в чем я не хотел раньше признаться.

— Поесть? — спросил я.

— Да, немедленно!

Профессор сказал несколько слов по-датски. Ганс покачал головой.

— Как! — вскричал дядюшка. — Провизия погибла?

— Да, вот все, что осталось! Кусок сушеного мяса на троих!

Дядюшка смотрел на меня, не желая понять смысла моих слов.

— Что же, — сказал я, — вы все еще верите, что мы можем спастись?

На мой вопрос ответа не последовало.

Прошел час. Я начал испытывать сильный голод. Мои спутники также хотели есть, но никто не решался дотронуться до скудных остатков пиши.

Между тем мы по-прежнему неслись вверх с чрезвычайной быстротой. Порою у нас захватывало дыхание, как у воздухоплавателей на больших высотах. Но если аэронавтам, по мере того как они поднимаются в высшие слои воздуха, приходится испытывать все больший холод, то нам приходилось испытывать как раз обратное. Жара усиливалась в ужасающей степени и в этот момент достигала, наверно, сорока градусов.

Что должна была означать эта перемена атмосферы? До сих пор факты подтверждали теорию Дэви и Лиденброка; до сих пор огнеупорные горные породы, электричество и магнетизм создавали особые условия, нарушавшие законы природы, влияли на понижение температуры, ибо теория центрального огня оставалась, на мой взгляд, все-таки единственно истинной, единственно объясняющей все. Не попадали ли мы теперь в такую среду, где эти явления совершались в силу законов природы и где жара доводила скалы до расплавленного состояния? Я опасался этого и высказал свои соображения профессору.