Читать «Тропы вечных тем: проза поэта» онлайн - страница 451

Завершил Соболь своё гневное обращение стихотворением «Наследничек». В нём Кузнецову было выдано, что называется, по первое число.

Мне б эти строки желчью с уксусом напитать — ему на торжество, но спокойно            чуть приметным суффиксом я квалифицирую его. Этого, расправившего лацканы, с выправкой гвардейской молодца, сына, по его словам, солдатского, пьющего из черепа отца. Этого, с претензиями гения, с воплями шестёрок за спиной… — Ваше, — говорит он, — поколение выдумка:            растоптано войной. Мы, мол, Аввакумовы, Зосимовы, а для вас заморский волк — родня; ведь не зря состряпал некий Симонов по-американски «Жди меня»… Кто-то ухмыляется: делириум. Кто-то строит памятник из строк… Ну а вдруг с отцом его делили мы на двоих табак да котелок? Я не то чтоб запоздало сетую — многое случалось на веку. На войне из одного кисета мы всей страной хватили табаку. И когда по горло в жгучей щёлочи шли вперёд —                 спасти иль умереть! — мы смотрели сквозь прицелов щёлочки, — где уж нам его предусмотреть.

Весь пафос Соболя сводился к тому, что Симонов — явление, символ времени, а значит любое критическое слово о нём — кощунство. Но такая логика никогда ни до чего хорошего не доводила.

Я думаю, на Кузнецова набросились только потому, что если уж «Жди меня» — «агрессивный эгоизм чистой заморской воды», то что тогда говорить о том, что понаписали в войну и о войне Евгений Долматовский, Михаил Львов, Константин Ваншенкин, Маргарита Алигер, Михаил Дудин, Сергей Викулов, Анатолий Софронов, Николай Грибачёв, Николай Старшинов …

Поразительно, но в травлю Кузнецова тогда же включилось и немало хороших поэтов. Я так и не понял, к примеру, Владимира Цыбина. Ведь это был неплохой лирик, понимавший толк в поэзии. Но и он впал в истерию, обвинив Кузнецова в гигантизме и эстетической глухоте. Прочитав статью Кузнецова «Союз души с душой родной», Цыбин заявил: «Сам её пафос, направленный на ряд несомненно выдающихся имён русской советской поэзии — А. Твардовского, К. Симонова А. Ахматовой, Б. Пастернака, — ложен и отдаёт самолюбованием, что и привело его [поэта. — В.О.] к явственной самоизоляции в собственных пристрастиях» («Литературная учёба», 1986, № 4, с. 91). При этом Цыбин из всех сил уговаривал Кузнецова включиться в другую борьбу — с кланом его заклятого врага Николая Старшинова. Хотя тому бесконечные перепалки Цыбина со Старшиновым представлялись какой-то мышиной вознёй. Он не понимал, чем стишата Евгения Антошкина или Владимира Шлёнского, выступавших на стороне Цыбина, отличались от завываний Григория Калюжного или Евгения Артюха, считавшихся сторонниками Старшинова. И у тех, и у других настоящая поэзия даже не ночевала.

Кстати, по прошествии многих лет, когда страсти отчасти улеглись, стало отчётливо видно, что Великая Отечественная война, кто бы и что ни говорил, большого художника не родила. А почему, критикой это до сих пор не осмыслено и не понято.