Читать «И у палачей есть душа» онлайн - страница 52

Весной был создан национальный совет Сопротивления, — предпосылка объединения всех ячеек Сопротивления и военных сил, — но соперничество между Де Голлем и Жиро мешало работе и портило настроение. Короче говоря, Сопротивление рифмовалось с терпением и выдержкой более чем когда-либо. Следовало бы добавить — и с бдительностью.

Однако следует признать, что рутина поселяется во всем, что длится во времени. Быть может, безбоязненно бороздя Париж по всем направлениям, рискуя и каждый раз удачно, дерзко обманывая подозрительность немцев, я в конце концов стала менее внимательной.

Тем вечером в октябре 1943 года я увидела группу из четырех немецких солдат на подступах к вилле Молитор, куда я возвращалась, но не насторожилась. Я въехала в сад на велосипеде. Зеленый велосипед, столько раз служивший мне в Боне, мой сообщник в переходах в свободную зону, — я привезла его с собой в Париж. Не знаю, почему, но с ним я чувствовала себя защищенной, в безопасности. В тот вечер мне вдобавок не о чем было тревожиться. У меня был самый обычный день. Фортепиано, покупки для семьи де Бомон, у которой я жила, уроки с их дочерями и ужин с товарищами по консерватории. Итак, я возвращалась с пустыми сумками и легкой душой.

Входя в ворота виллы, я увидела солдат, но не придала этому значения. Только крутой подъем в конце поездки слегка затруднил дыхание. Я еще сидела с седле, когда один из солдат меня окликнул: «Вы мадемуазель Маити Гиртаннер?» Он спросил по- французски, я ответила по-немецки: «Да, а что?»

— Слезьте с велосипеда.

— С какой стати?

Они продолжали уже по-немецки:

— Вам сказано — слезьте. Не спорьте и покажите ваши документы.

Я была поражена и неожиданностью требования, и грубостью тона. Я протянула документы, одновременно сражая их вечным заклинанием, до сих пор спасавшем меня от серьезных неприятностей:

— Я — швейцарская подданная. Моя страна нейтральна. Вы ничего не можете мне сделать.

Они притворились, что не поняли. «Алиби» языка не работало, хотя я говорила по-немецки. Я протянула руку, чтобы забрать бумаги. Но вместо того, чтобы вернуть, солдат положил их в карман и бросил мне: «Следуйте за нами». Я возмутилась: «По какому праву? Я вам уже сказала: я швейцарка. И вам нечего мне предъявить. Я просто возвращаюсь домой, это же не преступление».

— Вы все это объясните в комиссариате.

— Я вполне готова все объяснить, но дайте мне хотя бы подняться к себе. Я должна помочь двум девочкам приготовить уроки. Их родители не поймут, почему я не явилась. Нужно их предупредить.

Вместо ответа три других солдата взяли меня в кольцо. Я еще понятия не имела о том, что происходит, но я почувствовала, что на этот раз дело плохо. У меня не было никакой лазейки. Я спустила ноги на землю и, сжимая руль велосипеда со смесью гнева и тревоги, зашагала, окруженная черным угрожающим эскортом. Не знаю, что во мне преобладало: гнев или покорность судьбе.