Читать «И у палачей есть душа» онлайн - страница 47

Меня пригласили офицеры, к которым я часто обращалась с просьбами по поводу бумаг, необходимых моим друзьям. Трепетала ли я при этом приглашении? Меня разоблачили? Нет, они просто просили поиграть на фортепиано на празднике, который они решили устроить для своего высшего командования. Я согласилась, имея, естественно, свою мыслишку в голове. Прием происходил в отеле «Мажестик» на авеню Клебер, в двух шагах от Пляс Этуаль, где размещалось французское командование немецкой армии, а также службы пропаганды гестапо. Позолота ошеломила меня. Мне захотелось убежать из этого места, воплощающего спесь солдатни. Усевшись за клавиатурой, пока затихал большой зал, я чувствовала, как каменеют мои пальцы. Музыка оживила их и напомнила о главенстве искусства над хамством. С течением лет я забыла, что именно играла в тот вечер, но последовавшую затем сцену я помню как сегодня. Когда я, кончив играть, села на место, меня пригласили за стол празднующего генерала.

— Вы очень хорошо играете, мадмуазель, — сказал он с любезностью, плохо скрывавшей его грубость. Настал момент, чтобы высказать подлинную причину моего согласия на концерт. Я проглотила слюну. — Разве моя игра не заслуживает оплаты? — Оплата? Генерал был оглушен. Окружавшие его офицеры были шокированы. Некоторые смеялись. Как могла я просить платы, когда само приглашение играть немецкая армия считала самой высокой наградой? Они полагали, что скорее я должна их благодарить. Ситуация была похожа на мое первое требование вознаграждения в Боне, но обстановка была более натянутая, действующие лица — более значительными, а атмосфера давящая, и ставка более рискованная. Я думала только о том, чтобы произвести на них впечатление как можно большей уверенности в себе.

— Я не прошу у вас денег, — продолжила я. Я говорю о плате другого рода. — После этого я снова принялась защищать арестованных товарищей, пытаясь одновременно выражаться туманно, чтобы не выдать слишком хорошее знакомство с ситуацией и с обстоятельствами их ареста. — Я знаю, что вы забрали и допрашиваете двух или трех моих товарищей по учебе. Их родители беспокоятся. Я их хорошо знаю и могу поручиться за них. Эти ребята не из тех, кого стоит подозревать. Я не знаю точно, чего вы добиваетесь, но с ними вы только зря теряете время.

Надо полагать, что мои слова были убедительны, потому что моих товарищей освободили через несколько дней. Мое фортепиано выиграло еще одну битву. А затем и другие. Это были скромные битвы, но они всегда приносили пользу тем, за кого велись. Малые победы, ведь всякий раз, когда представлялся случай, я просила за двоих, максимум за троих человек. Ясно, что я не была бы столь же убедительной, если бы явилась в комендатуру со списком в сорок или пятьдесят имен…

Эффективность часто оказывается сестрой терпения. Я ясно сознавала двойственность такого метода. Многократно играть перед немцами, — для тех, кто не знал причин моего поведения, это явно пахло коллаборационизмом. В момент действия я не думала и даже не представляла себе, что может произойти на следующий день после победы.