Читать «От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.» онлайн - страница 215

Категориальность, красочность, изящность, краткость, точность, простота, интонационная выразительность — вот главные черты чеховской прозы. Приведу для подтверждения несколько строчек из рассказа А.П. Чехова «Студент»:

«…И теперь, пожимаясь от холода, студент думал о том, что точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре, и что при них была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнёта, — все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдёт ещё тысяча лет, жизнь не станет лучше. И ему не хотелось домой» (Чехов А.П. Собрание сочинений в 8-и томах. Т. 5. М., 1970, с. 342–343).

Между прочим, А.П. Чехов относил рассказ, который я только что процитировал, к самым своим любимым. И.А. Бунин вспоминал:

«Он работал почти 25 лет, и сколько плоских и грубых упреков выслушал он за это время! Один из самых величайших и деликатнейших русских поэтов, он никогда не говорил языком проповедника. А можно ли при этом рассчитывать на понимание и благосклонность критики в России? Ведь требовали же от Левитана, чтобы он „оживил“ пейзаж… подрисовал коровку, гусей или женскую фигуру! И, конечно, не сладко было Чехову иметь таких критиков, и много горечи они влили в его душу, и без того отравленную русской жизнью. И горечь эта сказывалась, но опять-таки только сказывалась.

— Да, Антон Павлович, вот скоро и юбилей ваш будем праздновать!

— Знаю-с я эти юбилеи. Бранят человека двадцать пять лет на все корки, а потом дарят гусиное перо из алюминия и целый день несут над ним, со слезами и поцелуями, восторженную ахинею!

И чаще всего на разговоры о его славе и о том, что о нём пишут, он отвечал именно так — двумя-тремя словами или шуткой.

— Читали, Антон Павлович? — скажешь ему, увидав где-нибудь статью о нём.

А он только покосится поверх пенсне и, вытянув лицо, ответит своим грудным басом:

— Покорно вас благодарю! Напишут о ком-нибудь тысячу строк, а внизу прибавят: „а то вот ещё есть писатель Чехов: нытик…“ А какой я нытик? Какой я „хмурый человек“, какая я „холодная кровь“, как называют меня критики? Какой я „пессимист“? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ — „Студент“… И слово-то противное: „пессимист“… Нет, критики ещё хуже, чем актёры. А ведь, знаете, актёры на целых семьдесят пять лет отстали в развитии от русского общества» (Бунин И.А. Собрание сочинений в девяти томах. Т. 9. М., 1967, с. 177).

Чтобы в очень малой степени подтвердить только что приведённые слова А.П. Чехова о критиках, я приведу отрывок из рецензии Ф. Змиева на чеховские «Пёстрые рассказы»: «Такие рассказы, например, как „Разговор с собакой“, „Егерь“, „Сонная одурь“, „Кухарка женится“, „Репетитор“, „Надлежащие меры“ и многие другие, — похожи скорее на полубред какой-то или болтовню ради болтовни об ужасном вздоре, нежели на мало-мальски отчётливое наложение осмысленной фабулы» (Чуковский К.И. Собрание сочинений в шести томах. Т. 5. М., 1967, с. 592).