Читать «Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило» онлайн - страница 5

Агата Кристи

Они работали весьма искусно.

ЭХНАТОН

(внимательно глядя на Хоремхеба)

Ты посвятил себя Амону?

Ну да, верховный жрец — твой покровитель.

Какого рода ты?

ХОРЕМХЕБ

Того, что правит в номе Алебастра.

ЭХНАТОН

Славнейший род! Я мог бы догадаться!

ХОРЕМХЕБ

Верховный жрец Амона Мериптах

питает благосклонный интерес

к моим успехам.

ЭХНАТОН

О да, поистине Амон

умеет нас вознаградить за службу,

и для солдата это лучший выбор.

И разве не стоял среди толпы,

немало лет тому назад,

в верховном храме молодой вельможа,

когда несли жрецы

Амона статую под шум и крики?

Амон остановился перед ним,

поднял с колен и к возвышенью,

где молятся цари, его подвел,

и все увидели, кому отныне должно

владыкой стать.

ХОРЕМХЕБ (с благоговением)

То был великий Тутмос Третий.

ЭХНАТОН

Да. Теперь ты видишь,

как выгодно служить Амону?

Как знать, кем станешь ты?

ХОРЕМХЕБ

Я только воин, а не жрец.

ЭХНАТОН

(задумчиво)

Гляди! Всего четыре касты:

жрец, воин и царский раб, — и лишь потом,

последний тот, кто ремеслом владеет.

Но всех главней — жрецы.

А знаешь ли, из тех, кто умер и

похоронен в Абидосе, в прошлый год,

каждый четвертый — жрец, заметь — четвертый!

Жрецом в Египте скоро станет каждый!

И кто же к ним тогда придет молиться

и покупать священных скарабеев?

Доходы храмов это подорвет.

ХОРЕМХЕБ

Но так нельзя — чтоб все жрецами стали, —

Должны быть и рабы.

ЭХНАТОН

Да, это правда.

Должны быть вспаханы поля,

и виноград взращен, и собран мед,

и выгнан скот на пастбище…

(Его лицо светлеет.)

Ты не поэт?

ХОРЕМХЕБ

Нет, мой царевич.

ЭХНАТОН

Мне нравится играть словами —

прекрасными словами —

и все, что вижу,

облекать в слова.

Я песнь сложил

для Ра Характы, солнечного бога.

(Читает нараспев.)

Все стада на лугах для тебя,

все деревья и травы цветут,

птицы живут в тростниках —

их крылья подняты в восхищении тобой.

Звери танцуют, крылатые — крыльями машут,

они живут, покуда ты им светишь…

(Поднимает глаза к солнцу.)

О, как оно прекрасно, Хоремхеб!

Дарующее жизнь…

(Его голос внезапно становится резким)

Но я забыл, что ты, конечно,

предпочитаешь смерть и разрушенье!

ХОРЕМХЕБ

Мой господин!

Я смерть несу, но лишь врагам Египта,

ЭХНАТОН

(иронически)

Та песня — старая! Ее сложить,

мне помнится, велел сам Тутмос Третий!

(Декламирует, нарочито-свирепо.)

Я приказал тебе ударить

по тем, чья родина — болота

и земли Митанни трепещут

из страха пред тобой.

Я позволил им увидеть твое величие,

подобное величью крокодила,

повелителя Ужаса в неприступных водах.

Я приказал тебе ударить

по тем, на островах живущим,

по тем, кто и посреди моря,

твой слышит рык.

Я позволил им увидеть твое величие,

подобное величью мстителя,

поднимающемуся над телом жертвы.

Я приказал тебе ударить

по ливийцам.

И острова Утенти

покорились могуществу твоей доблести.

Я позволил им увидеть твое величие,

подобное величью льва.

пока ты истреблял их в их долинах.

(Задумчиво повторяет.)

Истреблял их в долинах…

ХОРЕМХЕБ

Тутмос Третий