Читать «История античной эстетики. Поздний эллинизм» онлайн - страница 669

б) Необходимо употребить большие усилия для того, чтобы разобраться в этом тончайшем учении Плотина о красоте как об энергии Единого. Мало ориентированный в текстах Плотина читатель несомненно будет путать энергию с волевой деятельностью, а волевую деятельность - с мышлением; и поскольку различие между мышлением и судьбой не представляется на первых порах ясным, то и Единое очень легко трактовать просто как судьбу. Кроме того, здесь оказывается весьма неясным также учение о судьбе и свободе. Чтобы разобраться во всех этих категориях и понять красоту у Плотина как действительно некоего рода сверхбытийную, сверхволевую, сверхличную и сверхроковую энергию Единого, для этого надо подробно изучить весьма трудные главы VI 8, 1-21.

Важно для языческого понимания чувства личности то, что Плотин, посвятивший воле богов и Единого целую книгу (VI 8), нигде не употребляет термина "воля", а дает его в описательном виде - ер' aytoi (aytois) (VI 8, 1, 1-11). Однако название трактата гласит "О свободе и воле (thelematos) Первоединого". Это название едва ли принадлежит самому Плотину. Термин "свобода" тоже отсутствует, а заменяется иносказательными выражениями, как, например, VI 8, 1, 1-2. Свобода заключается не в чувственных и естественных пожеланиях, но и не в разуме, который она направляет в ту или иную сторону (VI 8, 2). Настоящая свобода есть только энергия чистого ума (VI 8, 3, 19-23). Нельзя сказать даже и того, что свобода Ума есть зависимость от самого себя, потому что в этом случае было бы в Уме двойство и потому что в Уме бытие и действие есть одно и то же (VI 8,4). Свободен лишь чистый Ум, потому что он уже имеет то, к чему стремится. Настоящая добродетель тоже свободна, но только потому, что она есть Ум (VI 8, 6). "Воля (bоуlёsis) есть мышление (noёsis)" (VI 8, 6, 36). "Воля (хотение) есть то, что является подражанием Уму (cata noyn mimeitai)" (VI 8, 6, 38). Единое не есть также случайность или судьба (VI 8, 7, 32-36), поскольку в этом случае оно зависело бы от чего-нибудь другого. (См. также VI 8, 8, 24-27). Благо не есть даже и свобода, если под свободой понимать какую-либо акциденцию (VI 8, 8, 1-3). О нем нельзя даже сказать, что оно есть (VI 8, 8, 12-18).

Вся глава VI 8, 9 посвящена, в частности, доказательству того, что Благо не есть случайность, так как оно всегда есть только оно само, всегда хочет и может быть самим собою и ничем другим, поскольку ничего сравнимого с ним не существует. Потому оно даже и не стремится к себе. Случай есть противоположность разума; и первое начало не может стать ни выше себя, так как ничего высшего нет, ни ниже, так как это было бы его умалением (VI 8, 10). Начало всех начал исключает всякие вопросы "почему", и особенно нелепо приписывать ему пространственность (VI 8, 11, 13-37). Если высшее начало ниоткуда не возникло и не есть нечто, то оно не есть ни сущность, ни энергия, ни какая-нибудь власть и даже не есть власть над самим собою (VI 8, 12). Энергия, субстанция, бытие, хотение и власть быть самим собой - все это говорится нами только по слабости нашего языка. На самом же деле, все эти атрибуты слиты в нем в одно неразличимое целое (VI 8, 13). Он [sic!] и любит сам себя, и прекрасен сам от себя, он присущ сам себе, поскольку то, чему он присущ, есть он же сам (VI 8, 15, 1-4). "Он прекрасен сам от себя и сам в себе" (VI 8, 15, 2; VI 8, 19, 4). Бог является даже в сравнении с Умом (logos) существом "еще высшим и прекраснейшим" (VI 8, 15, 32). Бог везде и нигде, причем это "везде" есть он же сам (VI 8, 16, 1-8). Имея бытие от самого себя, Бог, следовательно, и творит сам себя, и его энергия есть он же сам (VI 8, 16 - вся глава). Бог сам собой услаждается, а не чем-нибудь иным, и энергия его есть "неослабная, неизменная и вместе с тем нечто самое сладостное и достолюбезное, подобно Уму" (VI 8, 16, 15-16).