Читать «История античной эстетики. Поздний эллинизм» онлайн - страница 667

В боге не может быть одно раньше другого, но все дано вместе, и будущее дано как настоящее, так как бог иначе не был бы совершенным и в чем-нибудь нуждался. Но в инобытии одно действительно может быть после другого. Этого не может быть в вечности (VI 7, 1, 43-58 и вся глава говорит об отсутствии предваряющего размышления в боге).

Подлинным ответом на вопрос "почему" должно быть само же бытие, то есть в данном случае само же Благо (VI 7, 19, 17-19). Благо, являясь предметом всеобщего стремления, есть предмет успокоения (VI 7, 23, 4), Далее утверждается, что если нет Блага, то нет и Ума (VI 7, 23, 15-16). Все стремится к разным благам. Значит, есть и Благо вообще, которое все одушевляет и осмысляет (VI 7, 23, 17-24).

Благо по самой своей природе есть нечто дающее радость и счастье, почему для того, кто его ищет, оно вожделенно (epheton), a для того, кто им обладает, оно полно прелести и сладости (pantos echein to chairein, VI 7, 25, 8-9). Благо существует только от себя, а не от другого. И стремится к нему все, поскольку хочет существовать и получать удовольствие от этого существования (VI 7, 24). Платон правильно присоединил к Благу удовольствие (VI 7, 25, 1-16); существует еще и целая иерархия благ (VI 7, 25, 16-32).

Благо для всего и всегда есть его эйдос (VI 7, 28, 1-2), высшее же Благо для всего есть то, что выше его формы (VI 7, 27). А поэтому и первичную природу прекрасного следует рассматривать как бесформенную (VI 7, 33, 33-38).

Тут обязательно надо чувствовать диалектику Единого у Плотина, которое, с одной стороны, вполне бесформенно, то есть внеэйдетично, а с другой стороны, оно ни в каком случае не может быть лишено всякой эйдетичности уже по одному тому, что мы его так или иначе характеризуем. "Бесформенное прекрасное все-таки есть эйдос, если оно вообще есть эйдос" (VI 7, 33, 4). Ведь справедливость и умеренность суть различные эйдосы, но тем не менее они равно прекрасны (VI 7, 33, 4-7). Благо тоже везде и во всем есть эйдос (VI 7, 28, 20-21), но, исключая всякую материю, оно, можно сказать, лишено всякого эйдоса (VI 7, 28, 24-29).

г) Две мысли особенно интересны в этом учении Плотина о Едином. Одна такая мысль заключается в том, что Единое не нуждается даже и в самом себе; другая мысль - исключает даже и созерцание, как наивысшее сближение с Единым, а признает только какое-то прикосновение к нему, какое-то касание к нему, какое-то, можно сказать, физическое единение с ним.

Именно - "только то как бы пульсирование в самом себе или самокасание (hoion cinema, hoion epaphё) верховного существа есть нечто совершенно простое" (VI 7, 39, 18-19, ср. VI 7, 36, 4). Верховное начало не мыслит и не субстанциально и вообще не есть что-нибудь, но выше всего (VI 7, 37). Верховное существо не есть даже и Благо, не есть даже и какое-нибудь бытие, так как слово "есть" в отношении него является не предикацией, но им же самим (VI 7, 38, 22-26). Верховное существо не мыслит и не сознает даже и самого себя. Если все же говорить о каком-нибудь его восприятии самого себя, то можно сказать, что "оно будет относиться к самому себе при помощи некоего простого самостолкновения" (haplё tis epibolё, VI 7, 39, 1-2).