Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 97

Зловещую роль в великосветской интриге против Пушкина сыграл нидерландский посланник в Петербурге барон Геккерн. По отзыву современника, это был человек, «которому все средства казались позволительны для достижения своей цели, известный всему Петербургу злым языком, перессоривший уже многих, презираемый теми, которые его проникли». Скандальная роль Геккерна в дуэльной истории Пушкина заставила Николая I выслать нидерландского посла из Петербурга.

В общественной жизни России Пушкин играл столь существенную роль, что известие о его смерти стало предметом обширной дипломатической переписки.

«Смерть Пушкина представляется здесь как несравнимая потеря страны, как общественное бедствие… — писал своему правительству прусский посланник. — Думаю, что со времени смерти Пушкина и до перенесения его праха в церковь в его доме перебывало до 50 000 лиц всех состояний, многие корпорации просили о разрешении нести останки умершего».

«Все флаги в гости будут к нам»

Во вступлении к «Медному всаднику» Пушкин передал надежды основателя Петербурга на будущее новой столицы как центра торговых связей России с Европой и всем миром.

К началу второго столетия существования северной столицы эти надежды уже вполне оправдались. Петербург стал важнейшим торговым центром всей империи, крупнейшим портом, принимавшим большую часть приходивших в Россию купеческих кораблей.

Корабли приходили из Германии, Англии, Франции, Дании, Голландии, Швеции, портов Америки и Африки — до двух тысяч в год. Как сообщала газета «Северная почта» 18 июня 1815 года, только «с 23 мая по сие число прибыло к здешнему порту 327 купеческих судов, в том числе российских 16, английских 182, прусских 22, шведских 19, норвежских 7, датских 17, португальских 5, голландских 5, гамбургских 1, любекских 8, ростокских 14, мекленбургских 18, ольденбургских 3, бременских 3 и американских 7. Из сих судов 198 прибыли с балластом, а прочие с разным товаром, как-то: с вином, устрицами, сельдями, плодами, буковым деревом и проч.».

Общий оборот Петербургского порта составлял более половины всего внешнеторгового оборота России, хотя годовая продолжительность его работы не превышала 210 дней (остальное время он был скован льдом).

Вывозили через столичный порт все, что издавна составляло предметы русского экспорта, — «товары в первоначальном виде, рукоделию служащие», то есть сырье: лес, сало, лен, пеньку, щетину, шерсть, а также рожь, пшеницу, уральское железо, некоторые ткани, кожи. Ввозили «колониальные товары» — кофе, чай, сахар, экзотические фрукты, в немалом количестве высокосортные виноградные вина. Сколько именно каждого сорта заморских напитков доставлено в город, петербуржец мог узнать, заглянув в газету. Так, например, в июле 1825 года «Северная пчела» сообщала для любопытствующих «самое верное исчисление» количества привезенных вин в оксафтах и пипах — мерах жидкости, равных приблизительно 500 литрам: «французского вина из Бордо 6358 оксафтов и 787 ящиков; из Марселя и Сетта 213 оксафтов и 74 ящика; мадеры 210 пип; мадеры Фаяльской 170 пип; тенерифского 299 пип; хересу 20 пип; портвейну 37 пип; лиссабонского 230 пип; беникарло 100 пип; малаги 198 пип; сицилийского 10 пип; шампанского Клико 1906 ящиков, по 60 бутылок каждый; шампанского разных марок 846 ящиков; бургонского 107 оксафтов и 94 ящика; рейнвейну 162 ома; портеру 346 оксафтов; коньяку 16 пип».