Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 158

Н. И. Тургенев. Литография А. Зенефельдера с оригинала Антонена. 1827 г.

Чтобы согласовать образ жизни со своими убеждениями, молодые офицеры старались и в быту вводить в употребление «республиканские обычаи». В общей комнате помещен был «вечевой колокол». Каждый член артели имел право в него звонить, и тогда все собирались для решения неотложного дела.

В квартире «артельщиков» постоянно бывали гости, в частности юные лицеисты Иван Пущин, Владимир Вольховский, Антон Дельвиг, Вильгельм Кюхельбекер.

Несомненно, знал об артели и ближайший приятель всех четверых — Пушкин.

Особенно часто посещал квартиру Муравьевых, Бурцова и их друзей-офицеров Иван Пущин, который, по собственным его словам, почти жил здесь. У членов артели и лицеистов были общие учителя — дело в том, что молодые гвардейцы приглашали на частные квартиры известных профессоров и слушали их лекции по истории, праву, политической экономии и статистике. Лекции читали воспетые Пушкиным профессора Куницын и Галич, петербургские ученые Герман, Арсеньев (все впоследствии пострадали за свои либеральные убеждения). Помимо того, члены артели изучали языки — латинский, итальянский, турецкий.

Декабрист Андрей Розен говорит в своих воспоминаниях: «С 1822 года, по возвращении гвардии с похода в Литву, заметно было, что между офицерами стали выказываться личности, занимавшиеся не одними только ученьями, картами и уставом воинским, но чтением научных книг. Беседы шумные, казарменные, о прелестях женских, о поединках, попойках и охоте становились реже, и вместо них все чаще слышны были суждения о политической экономии Сея, об истории, народном образовании. Место неугасимой трубки заменяли на несколько часов в день книга и перо, и вместо билета в театр стали брать билеты на получение книг из библиотек».

Влюбившись от души в науки И бросив шпагу спать в ножнах, Они в их дружеских семьях Перо и книгу брали в руки, Сбираясь, по служебном дне, На поле мысли, в тишине… —

писал о тогдашней гвардейской молодежи Федор Глинка.

Другой современник вспоминал, что тогда молодые офицеры на балах зачастую не танцевали, а обсуждали политэкономические теории.

Вид на Симеоновский мост, набережную Фонтанки и Михайловский замок. Литография А. Мартынова. Около 1820 г.

«Ты, я слышу, танцуешь, — недоумевает в письме к брату в Париж один из молодых республиканцев, Николай Тургенев. — Графу Головину дочь его писала, что с тобою танцевала. И так я с некоторым удивлением узнал, что теперь во Франции еще и танцуют!» И дальше по-французски: «Экоссез конституционный, независимый, или контрданс монархический, или вальс контрмонархический?»