Читать «Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка» онлайн - страница 390

Мои недостатки вечно отравляли мне жизнь, я всегда остро переживал свою тщедушность, ибо сравнивал себя со своими мужественными родителями — я во всем уступал им. Их самообладание и доброта, казалось, лишь усугубляли мою слабость. Уж не ждал ли я от них жесткости и бессердечности? Может быть, их суровое отношение ко мне способствовало бы закалке моего характера?

Отсутствие ясности всю жизнь терзало мне душу, и я всегда стремился разобраться во всем до конца.

Вот и сейчас. Возможно, шум, огонь и черный дым свидетельствуют о конце света? Не знаю — ибо опыта светопреставления ни у кого из нас быть не может.

Пока человек жив, у него остается свобода мыслить, в каком положении и под чьей властью он бы ни находился.

Я не хочу прислушиваться к грохоту моторов и дрожать, ожидая, что какой-нибудь бронированный исполин расплющит меня своими гусеницами.

Уход в себя — вот, пожалуй, и вся житейская мудрость, которую я сохранил на сегодняшний день.

После моей смерти люди скажут: он был никто, обычный безвольный человек, который ничего в жизни не добился. С усмешкой сожаления будут говорить — он рассуждал о свободе мысли. Свобода мысли — может, это и было то немногое, в чем такой человек, как он, находил опору.

Я отчетливо помню один из знаменательных моментов моего прошлого, когда я получил право воспользоваться родительским подарком — счетом в банке, искренне веря в то, что деньги в мгновение ока дадут мне, хилому юнцу, возможность обрести независимость. Я стал с размахом проводить в жизнь свои замыслы. Однажды туманным осенним днем фирма прислала мне домой мощный, сверкающий никелем мотоцикл. Я тщательно подготовился к этому важному событию. Легким, пружинящим шагом я сбежал вниз по лестнице; моя новехонькая, широкая в плечах и узкая в бедрах кожаная куртка поскрипывала при каждом моем движении, в согнутой руке, на ремешке, покачивался полосатый шлем; полдня я привыкал к защитным очкам и так и не снял их, лицо блестело от выступивших на нем капелек пота. Я и впрямь выглядел как заправский спортсмен, и мне не терпелось поскорее испробовать свой мотоцикл.

Мотоцикл красовался на бетонной дорожке перед гаражом, я как зачарованный остановился в нескольких метрах от мощной машины, мысленно видел, как сажусь в седло и, взревев мотором, срываюсь с места. Мчусь по аллее, окаймленной желтыми шелестящими деревьями, зажигаются уличные фонари, мириады сверкающих огней освещают круг почета, который я совершаю в момент своего возмужания.