Читать «Костры Асгарда. Том 3. Соmеdiе dе Frаnсе» онлайн - страница 3

Кадан относился к вопросу философски, хотя желание снять вечную маску все сильнее терзало его. Он понимал, что в его положении — безродного сироты — нужно довольствоваться тем, что есть.

Зал, как обычно, наполняли шум, кашель и смех.

Кадану следовало появиться на сцене три раза, чтобы пустить три стрелы. Он продекламировал свою реплику и сделал выстрел, когда взгляд его замер на фигуре незнакомца в полумаске, стоявшего у самого выхода в толпе.

Для здешней публики незнакомец был слишком хорошо одет. Шляпа с пером бросала тень на его лицо, но в полумраке, окружившем его, Кадан отчетливо видел глаза: голубые, как два осколка хрусталя.

Кадан вздрогнул и забыл слова, когда встретил этот взгляд, устремленный на себя. Такого не бывало с ним еще никогда.

Он пустил стрелу и промахнулся, вызвав в зале нездоровый хохоток.

А незнакомец все смотрел и смотрел, и Кадану казалось, что тот не видит костюма и грима. Взгляд его был устремлен внутрь него, пронзал лучше, чем любая стрела.

Кадану стало тяжело дышать.

Так и не договорив слова, он стал отступать назад. Но даже когда темнота окружила его, стихли покашливания и смешки, ему все еще казалось, что этот взгляд удерживает его в тисках.

Сердце билось как бешеное, кровь стучала в висках.

Ощущение неизбежности накрыло его с головой. Он почувствовал, что обречен — но пока еще не мог понять на что.

* Фавор — подарок в знак благосклонности, который прикалывался на одежду. В зависимости от желания (принимающей стороны) носился на груди у сердца, на поясе или на волосах у виска.

ГЛАВА 2. В гостях у барона

Кадан дремал на соломенном тюфяке в подсобке, когда за дверью послышался шум.

Он было решил, что это снова сборщик налогов пришел требовать свое — театр отбивался от него уже добрых несколько недель, потому что выручки едва хватало на еду, а король установил новый налог на роскошь, в соответствии с которым многие сценические костюмы простолюдинам носить было запрещено.

Он повернулся на другой бок и, укрывшись старым клетчатым пледом, который оставил ему отец, попытался уснуть — но сделать это ему не удалось.

Теперь уже забарабанили в его собственную дверь и, не дожидаясь, когда Кадан откроет ее, распахнули с другой стороны.

— Кенина, у тебя новый ухажер? — насмешливо поинтересовался Сезар, другой молодой актер, игравший по большей части крестьян и бедняков. Сезар, хотя и был порядком крупноват, гонору имел как наследственный аристократ. Кадан же, не имевший, насколько знали в труппе, и тени благородных корней, без конца раздражал его своей утонченностью, к которой вовсе и не стремился. Изящество жестов, казалось, прорастало из него без особых к тому причин. А иногда — в особенности в ответ на насмешки Сезара и кого-то из подобных ему — Кадан умел сделать такое лицо, что ни дать ни взять походил на принца, которому к завтраку подали не то вино.