Читать «Бухарские палачи» онлайн - страница 36
Садриддин Сайидмурадович Айни
Он утер слезы, полез в мешок и положил передо мной парчовый, ни разу ненадеванный халат. Я свернул его и припрятал за пазуху. Затушив свет, мы потихоньку выбрались из кельи, заперли ее, а деревянный ключ я засунул в чалму.
Когда мы крались через внутренний двор медресе, я заметил муэдзина. Он совершал омовение перед тем, как прокричать призыв к утренней молитве. Я вложил ему в руку пару тенег и сказал:
— С двадцатого Рамазана мы блюдем пост в святой обители Бозори Ресмон. Понятно? Если кто о нас справится, так и говори.
— Понятно. Двадцатого я самолично проводил вас в мечеть Бозори Ресмон, помогал нести постели.
— Вот и молодец! — похвалил я смышленого нашего «помощника».
Потом заскочил домой и предупредил:
— Для каждого, кто будет интересоваться нами, мы с двадцатого Рамазана в мечети Бозори Ресмон.
Итак, двадцать седьмого мы мерили ногами дорогу, ведущую к святой обители. В мечети — тишина и покой. Лишь время от времени из разделенных занавесками конурок для отшельников прорывался храп; нажравшиеся до отвала мюриды и халифы спали беспробудным сном.
Миновав отсек за отсеком, мы приблизились к мехрабу, к обычному месту настоятеля мечети. Отодвинув занавес, заглянули внутрь. Наши шаги разбудили шейха.
Мы обменялись положенными приветствиями, и он жестом пригласил нас сесть.
Мы давненько знали настоятеля... и кое-что о нем самом, это был о-очень известный в Бухаре шейх. Я развернул парчовый халат и сказал:
— Таксир! Не разглашайте тайну!
Он взял халат, с тщением рассмотрел и ощупал его.
— Вещь отменно хороша, да примет ее господь! — и положил халат поближе к себе. — Да покроет аллах все наши тайны. Что нужно от меня?
— Мы — ревностные отшельники — находимся в вашей достославной обители с двадцатого Рамазана...
— Условились!
Шейх отвел нам место поближе к мехрабу.
Через двое суток наш десятидневный пост закончился. Шейх одарил нас, наравне с мюридами и халифами, ситцевыми халатами и тюбетейками, благословил и, прощаясь, шепнул:
— Тут были люди от кази-калона, справлялись о вас, я ответил, как мы уславливались...
Под предлогом, что мы желаем отчитаться в богоугодных наших деяниях, в тот же вечер мы отправились разговляться к хозяину шариата — кази-калону. Мехмонхона заполнена была людьми; сюда явились шейхи и халифы, в отшельничестве, самозабвенно соблюдавшие пост. И уж, понятно без лишних слов, духовный пастырь Бозори Ресмона украшал своей персоной самое почетное место.
Кази-калон, — вот чудеса, благосклонно указал нам занять места, куда более почетные, чем причитались нам по рангу и возрасту. Мы смиреннейше поблагодарили и сели. Кази-калон обратился ко мне:
— Да, да, это похвально, очень похвально! Мудрецы учат: «Покаяние в молодости — равно деянию пророка». Нам было приятно услышать, что вы провели в отшельничестве десять дней.
Я скрестил руки на груди и низким, почтительным поклоном выразил кази-калону признательность за похвалу. Он продолжал: