Читать «Бухарские палачи» онлайн - страница 38

   Вскоре я опьянел, голова закружилась, затуманилась. Но уж очень я люблю глазеть по сторонам — всегда что-нибудь да увидишь интересненькое! Так и тогда, окосеть-то я окосел, а на улицу посматривал. И не напрасно! Я приметил на противоположной стороне, там, где лепились один к другому невзрачные дома — дешевые притоны, странного человека. Под мышкой — объемистый мешок, на голове — громадная голубая чалма, ее свободным, длинным концом он закрывал лицо...

   — Совсем, как твой любимчик пирзода, помнишь, Маджид? — фыркнул Курбан-Безумец.

   — Точь-в-точь, — согласился Маджид. — Но вернемся к Ака-Махсуму. Этот странный человек, — рассказывал он мне, — нырял из одного злачного места в другое, пробыв в каждом не более получаса. По его одежде и повадкам я признал в нем бухарца и разобрало меня любопытство! Кто бы это мог быть? — гадал я.

   По-моему, он не пропустил ни одного заведения и, наконец, очутился совсем близко. Затуманенные, пьяные глаза, — черт бы их побрал! — меня подводили.

   Я спустился вниз, на улицу, чтобы рассмотреть этого неугомонного петуха. И принялся я вышагивать взад-вперед, взад-вперед.

   Вскоре незнакомец вышмыгнул из очередной двери, и вот мы — лицом к лицу. Я уставился на него, он, показалось мне, здорово смахивает на моего спасителя-шейха.

   Хоть и осведомлен я был немало о его делишках, но и предположить не мог, что он настолько грязный тип: «Наверно, это мне мерещится с пьяных глаз», — решил я... Нет! Уж очень похож!

   А странный человек приблизился ко мне и говорит:

   — Ассалом алейкум! Умей хранить тайну.

   Я не ошибся. Это был он, один из самых почитаемых в Бухаре мулл!

   — Будьте покойны! — пролепетал я. — Настоящий джигит за добро платит добром.

   Он исчез в следующей двери, а я вернулся к приятелям.

      Машина для грабежа

   Арбакеши увезли последние трупы. Палачи, разделавшись наконец с ночными своими обязанностями, растянулись на кошме, чтоб хоть немножко соснуть. Не будем гадать, снизошел на них сон или нет. Мы знаем лишь, что все лежали не шелохнувшись, и никто не проронил ни звука; молчание нарушил Курбан-Безумец:

   — Хамра-Силач, неужели вы уснули?

   — Сон в могиле! — Хамра-Силач перевернулся с боку на бок. — Какое там, разве тут уснешь, успокоишься?.. Вот отгрузили мы трупы, а из головы не идут эти несчастные, задушенные нами. Их судороги. Их глаза... они будто вопрошают: «Что злого мы вам сделали? За что вы нас так? За что муки и смерть?..» А рассказы? Они опять приходят на память, пакостно от них, с души воротит; сколько мы услышали за одну только ночь о подлостях всяких мерзавцев! Что у нас впереди? Опять будем лить невинную кровь. Да, лить! Вот что мучит, не дает покоя! До сна ли тут? — Хамра-Силач умолк, а потом обратился к Курбану-Безумцу.

   — Чего хотел-то?

   — Ничего не хотел. Вот лежу и раздумываю: и завтра нас ждет то же — убивать, истязать, выбиваться из сил, не спать какую ночь подряд и грузить мертвых. И закралась мне в башку мыслишка: изобрети эмир специальную машину, чтобы уничтожала людей, мы не выматывались бы эдак. Я и хотел вам ее высказать.