Читать «Заутреня святителей» онлайн - страница 45
Василий Акимович Никифоров-Волгин
— Дальше солнца не сошлют, хуже человека не сделают, подумаешь — горе, а раздумаешь — воля Божья!
Бойким весёлым девушкам тихо грозит корявым пальцем:
— Смиренье — девушки ожерелье.
Баба жаловалась Митрофану на нищее житьё своё, а он наставлял её:
— Бедная прядёт, Бог ей нитки даёт!..
Лукерья, маленькая старушка с твердыми староверскими глазами, старую песню любила пестовать. Послушает она теперешние вроде «О, эти чёрные глаза» и горестью затуманится:
— В наше время лучше пели, — скажет со вздохом и для примера запоет причетным голосом:
К выносу на дорогу «обетного хлеба» Митрофан и Лукерья готовились с тугою душевной. Вчера Лукерья собирала по всей деревне муку для «обычая», но никто ничего не дал, только на смех подняли.
Рано утром в избе Тараканова запахло горячим хлебом. Пока он доходил в печи, Митрофан стоял перед иконами и молился.
В полдень стали готовиться к выносу. Хлеб задался румяным и наливным. Старуха перекинула его с руки на руку и сказала:
— Хышь на царскую трапезу!
Старик постучал по загаристой корке и высловил:
— Сущий боярин!
Хлеб положили на деревянное блюдо, перекрестили его и покрыли суровым полотенцем. Старик принял его на обе руки. Лукерья открыла дверь и сказала вслед:
— Как по занебесью звёздам несть числа, дак бы и хлебушка столько добрым людям…
Митрофан пошёл по деревенской улице. Он был без шапки, с приглаженными волосами, с расчёсанной на две стороны бородою, в длинной холщовой рубахе. Концы полотенца с вышитой занизью свисали до земли, как дьяконский орарь.
Парни и девки, стоявшие у раскрытых окон народного дома и слушавшие радио, увидев Митрофана, засмеялись. Подвыпивший парень в манишке и сползающих манжетах махнул старику бутылкой водки и надсадно хамкнул:
— Гони сюда закуску!
Старик остановился и степенно ответил:
— Не смейтесь, ребятки! Хлеб Господень несу!
Митрофан дошёл до перекрёстка и остановился. Дороги были тихими, прогретыми майским солнцем. Весёлой побежкой гулял ветер, взмётывая золотистую пыль.
От запаха ли пыли, пахнувшей по весне ржаными колосьями, или от зелёной зыби раскинувшегося ржаного поля Митрофан стал думать о хлебе: «Даст ли Господь урожай?»
Вспомнились прежние градобития, неуёмные дожди, иссушающий зной, и во рту становилось горько, а хлеб на руках потяжелел. Солнце играло с ветром. Митрофан залюбовался их игрою и сразу же осветился.
— Ничего, — сказал нараспев, — Микола Угодник умолит, вызволит мужика из беды… Он, Микола-то, по межам ходит, хлеб родит, да и к тому же в Крещенье снег шёл хлопьями, а это всегда к урожаю…
На автомобиле проехали городские люди. С широким удивлением посмотрели на бородатого высохшего старика, стоявшего у дорожного вскрая: откуда это древнее видение? Кого он поджидает с хлебом-солью среди пустых полей?
Мимо старика проехал велосипедист в кожаной куртке и таких же штанах. Он остановился и спросил:
