Читать «Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного» онлайн - страница 100

Нетерпеливые как в тактике, так и в стратегии венгры открыли сражение фронтальной атакой их тяжеловооруженной кавалерии, ведомой лично королем Людовиком и нацеленной прямо в центр турецкой линии. Когда показалось, что намечается успех, за атакой последовало общее наступление всех венгерских войск. Однако турки, рассчитывая таким образом ввести противника в заблуждение и разгромить его, спланировали свою оборону в глубину, разместив свою главную линию дальше к тылу, у склона холма, прикрывавшего ее сзади. В результате венгерская кавалерия, в данный момент все еще мчавшаяся вперед, вышла на основное ядро турецкой армии – янычар, сгруппировавшихся вокруг султана и его знамени. Вспыхивали жестокие рукопашные схватки, и в один из моментов султан сам оказался в опасности, когда стрелы и копья ударили в его панцирь. Но сильно превосходившая противника турецкая артиллерия, как обычно, умело применявшаяся, решила исход дела. Она тысячами косила венгров и дала туркам возможность окружить и разбить венгерское войско в центре позиции, уничтожая и рассеивая противника до тех пор, пока оставшиеся в живых не бросились бежать в полном беспорядке на север и на восток. Битва, таким образом, была выиграна за полтора часа.

Король Венгрии погиб на поле боя, пытаясь бежать с раной, полученной в голову. Его тело, опознанное по драгоценным камням на шлеме, было обнаружено в болоте, где, затянутый тяжестью собственной брони, он утонул под своей упавшей лошадью. Его королевство умерло вместе с ним, поскольку у него не было наследника; погибла и большая часть мадьярской знати и восемь епископов. Утверждают, что Сулейман выразил рыцарское сожаление по поводу смерти короля: «Пусть Аллах будет снисходителен к нему и накажет тех, кто обманул его неопытность: в мои желания не входило, чтобы он так прекратил свой путь, когда он едва лишь попробовал вкус сладости жизни и королевской власти».

Более прагматичным и далеко не рыцарским был приказ султана не брать пленных. Перед его ярко-красного цвета имперским шатром была сооружена пирамида из тысячи голов венгерской знати. 4 августа 1526 года, на следующий день после битвы, он записал в своем дневнике: «Султан, восседающий на золотом троне, принимает выражения почтения от своих визирей и беев; массовое убийство 2 тысяч пленных; льет проливной дождь». 2 сентября: «Убитые при Мохаче 2 тысячи венгерских пехотинцев и 4 тысячи кавалеристов преданы земле». После этого Мохач был сожжен, а окрестности преданы огню акынджи. Не без основания «развалины Мохача», как до сих пор называют это место, было описано как «могила венгерской нации». До сих пор, когда случается несчастье, венгр творит: «Неважно, большей была потеря на поле Мохача».