Читать «Шарипов А.М. - Русский мыслитель Иван Александрович Ильин - 2008» онлайн - страница 44

В эти годы вместе с научным ростом идёт и религиознодуховное укрепление Ильина. Он общается с известным религиозным мыслителем Михаилом Александровичем Новосёловым. В письме к своей тётке Л.И. Гуревич Иван Александрович советует прочесть её дочери книги святых отцов и религиозных писателей «Путь ко спасению» Феофана Затворника, «Религиозный идеал св. Афанасия Великого» и «Мистическое оправдание аскетизма в творениях Макария Египетского», И.В. Попова, тома «Добротолюбия», труды Экхарта, Конфуция, Бхагавад-Гиту, «Чтение о богочелове-честве» B.C. Соловьева, «Исповедь» Блаженного Августина и два тома Симеона Нового Богослова в переводе Феофана Затворника^{. В перечне духовных книг, рекомендованных И.А. Ильиным, присутствуют и книги иных религий, ибо философ считал, что образованный человек не должен быть связан гетерономией веры, но поверять свою веру жизнью и знанием духовной жизни иных религий.}

1918 год, несмотря на свой арест, И.А. Ильин считал относительно спокойным: «Коммунисты, — вспоминает он, — не сразу принялись за нас: целый год им было не до университета. Было только две попытки “заманить”, две ставки на продажность. Одна — в “Обществе младших преподавателей”, где небольшая группа большевиков, человека три, буйно требовала “классовой” борьбы с профессорами и “демократической реформы” университета, суля от имени власти позорные прибавки к жалованью; буйство встретило должный отпор. Другая — в совете профессоров: коммунисты хотели “признания” и “сотрудничества” и предлагали “новые ставки” (инфляция была в полном ходе). Помню негодующие, презрительные речи профессоров: “Будем голодать, — говорил один, ныне покойный, — но не примем тушинских пожалований от воров!” “Голод в наших семьях, — говорил другой, ныне находящийся за рубежом, — но зажмём наше сердце, стиснем зубы и будем терпеть: русская Академия не примет позора!”»^.

«Мою книгу о Сущности Правосознания я заканчивал в ожидании ареста, — вспоминал И.А. Ильин, — моя квартира была запечатана, в Москве расстреливали, Деникин был у Орла, я укрывался на даче. Сидел перед окном и писал предпоследнюю главу “Правосознание и религиозность”. Посмотришь в окно: если поедут, то вон оттуда — это минут десять — я увижу. Итак: есть ещё 10 минут — пишу. Воображая свой расстрел (а я, готовясь к нему, психически упражнялся в этом ежедневно по нескольку раз — года три), я не мог творить. Надо было обрывать эти упражнения, отодвигать, вновь успокаиваться — и тогда писать. Тогда-то я начал и ту книгу, которую завершаю теперь: “Аксиомы религиозного опыта”»^{. Над «Аксиомами религиозного опыта» И.А. Ильин работал всю жизнь: двухтомный труд был издан лишь в 1953 г., но этот труд — уникальное собрание мирового духовного опыта, пропущенный через сердце и ум гениального мыслителя.}