Читать «Синагога и улица» онлайн - страница 38

— Скажите мне, ребе, можно ли моему мужу молиться вместе со всеми евреями или все-таки нельзя?

— Можно, — сказал реб Йоэл грузчику, смотревшему на него, открыв рот. — Нельзя молиться рядом с водой, в которой вымачиваются лен и конопля. Такая вода приравнивается к помойному ящику. Но нет такого закона, чтобы нельзя было молиться рядом с евреем, от одежды которого пахнет селедкой.

И все же грузчик продолжил молиться в прихожей. Только однажды утром, когда молитву вел еврей со слабым голосом и из прихожей было невозможно расслышать, на каком месте молитвы он находится, грузчик просунул в раскрытую дверь сначала голову, потом плечи и постепенно протащил в синагогу все свое тело.

Прихожане не заметили его. Как раз в этот момент весь миньян с глубокой сосредоточенностью, закрыв глаза, произносил: «Слушай, Израиль». Больше всех старался слесарь реб Хизкия. Он долго тянул слово «эход» со странным холодным и упрямым восторгом. Потом застрял на слове «ве-шинантом». Ему не понравилось, как он произносит звук «ш». Тот получился похожим на «с». Когда он дошел до слов «ве-дибарто бом», ему не понравилось, как прозвучал звук «м», и он тянул этот «м» до тех пор, пока это не стало напоминать звон колокола: «Бом! Бом! Бом!» Вдруг раздался крик. Прихожане начали поворачивать головы и увидели, что грузчик, который всегда молился в прихожей, стоит теперь внутри синагоги рядом с бимой, и вечно мрачный садовник кричит ему не своим голосом:

— Вон отсюда! От вас воняет. Вон!

Набожный грузчик, как и все, читал «Слушай, Израиль» и знал, что прерываться запрещено. Но напуганный тем, что его присутствие было замечено, и сбитый с толку криком, он прервал чтение и начал умолять садовника, чтобы его не выгоняли. Он смешно заикался и жаловался: слесарь реб Хизкия намедни сказал ему, что поскольку он молится по ту сторону двери, то молится как будто бы вообще без миньяна. К тому же сегодняшний кантор молится так тихо, что он в прихожей не слышал, когда надо отвечать «аминь».

— Не желаю об этом знать! От вас воняет, как от помойного ящика. Вон! Вон! — толкал Палтиэл Шкляр грузчика обеими руками. Однако, вместо того чтобы отступить к двери, грузчик с перепугу двигался все ближе к восточной стене. Одной рукой он придерживал большой головной тфилин, чтобы не упал, а другую руку протянул вперед, чтобы защититься от толчков.

Молящиеся не хотели прерывать чтения «Слушай, Израиль». Они стояли вкруг и пожимали плечами. Хотя им тоже было противно от дурного запаха, исходившего от грузчика, гораздо возмутительнее казалось, что садовник прилюдно унижал еврея. Пожилой мясник не выдержал и рявкнул на крикуна:

— Нюхайте себя, а других оставьте в покое! Если я целый день простаиваю в мясной лавке, вы и со мной не будете молиться? А если у еврея такой тяжелый заработок, что ему приходится полоскаться в селедочном рассоле, то он уже и не еврей?!

— Я не желаю об этом знать! — кинулся Палтиэл Шкляр с кулаками на здоровенного мясника, который отступил в страхе перед этим вдруг разбушевавшимся мрачным типом. — Я тоже таскаю на своих плечах целую каменную гору бед, и никто мне не помогает. И я не желаю знать, почему от него воняет. С ним вместе молиться нельзя!