Читать «Когда погаснет лампада» онлайн - страница 145

Голда не вмешивается — у нее по горло своей работы. Но иногда она относит в отцовский дом немного муки и круп. Иногда, по одному, по двое, приходят в гости младшие братья и сестры. Эти тоже не уходят голодными. Свекрови такое положение дел совсем не нравится. Еще чего не хватало — горбатиться ради семьи сумасшедшего свойственника, который только и знает, что сидеть в своем штибле!

Так понемногу, потихоньку начинают портиться отношения между свекровью и невесткой. В Хае-Саре вдруг проснулись скупость и жадность. По украинской земле расползается война. Как знать — возможно, доберется она и до Гадяча. Но значит ли это, что нужно бежать сломя голову на восток, бросив тут дом и имущество, как это делают другие безумцы? Еще чего не хватало! Кто-то, а Хая-Сара никогда не теряет рассудка. Даже если, Боже упаси, придут сюда немцы, можно жить и при них. Хая-Сара не верит газетным вымыслам и распространяемой властями клевете о немецкой жестокости. Европа есть Европа. Вот и у дяди Хаима Зайделя, да упокоится в раю его душа, было вполне определенное мнение о европейской культуре.

Берман продолжает работать в парикмахерской. Верный сын, муж и отец, он очень любил мать и, по мягкости характера, привык подчиняться ей всегда и во всем. Его не взяли в армию из-за близорукости, но двух других парикмахеров мобилизовали, что сильно прибавило работы Берману. Клиентов теперь выше головы. Солдаты и штатские, мужчины и женщины, девушки и старики — все приходят в парикмахерскую, а Иосиф Берман знай себе стрижет, бреет и сбрызгивает одеколоном красивые прически и чисто выбритые подбородки. Затем он возвращается домой, и все трое садятся за сытную трапезу. Лето в Гадяче, и по вечерам семейная пара Берманов прогуливается в городском саду, где играет военный духовой оркестр. Несмотря на дурные слухи, негой, теплом и запахом женских духов исполнены эти летние вечера. По дорожкам парка под руку с девушками прогуливаются солдаты, лузгают семечки и курят самокрутки.

Ночью, когда уставшая от дневной суеты и сытного ужина Хая-Сара начинала храпеть в смежной комнате, Берман обнимал свою молодую жену, и та прижималась к нему, с трепетом вдыхая знакомый запах одеколона. А рядом с их тайным любовным миром стояла в уголке колыбелька маленькой Ахувы, и Голда всем своим материнским существом безошибочно улавливала ритм ее неслышного младенческого дыхания. Нет связей крепче, чем связь между матерью и ребенком — лишь смерть в силах разлучить их.

Отца Кима Вортмана мобилизовали, и мать прислала телеграмму, где просила, чтобы мальчик остался пока в Гадяче. Сам же Ким похвалялся перед подружками своим намерением сбежать на фронт. Похвальба эта адресовалась преимущественно Тамаре, но не производила на нее желаемого впечатления. В тринадцать лет еще не очень понятно, что такое расставание.