Читать «Колючая роза» онлайн - страница 56

— Почерк-то сверяй не сверяй, ничего не дознаешься, потому как телеграммы не я писал, а наш поп, у него почерк разборчивей, а про попа они не догадаются, а и догадаются, не посмеют его судить, а будут судить, за него архиерей вступится.

— Хорошо! — говорит Арменко. — Откроем тогда заседание.

Он прокурора изображает, второй мазурик — председателя суда, а меня посадили у двери вроде как на скамью подсудимых и начали суд. Раз пятнадцать мы это дело разыграли, и они потешились, со смеху животы понадрывали, и я языком так навострился чесать, что когда меня потом в суд привели, то и прокурор, и судьи прямо рты разинули… Одно плохо, жена, не спросившись, подписала вексель с процентами на шесть тысяч против пяти, и за десять дней до суда меня из тюрьмы выпустили.

Спрашиваю жену:

— Кто тебя надоумил на свою голову подписать?

— Батюшка.

— Ты зачем, — говорю, — батюшка, в мои дела нос суешь?

— Это не я, а околийское бюро вмешалось, — отвечает мне поп. — Они решение приняли — как бы там ни было, а залог внести, чтобы ты, — говорит, — не пятнил партию, в тюрьме со всяким жульем не сидел!

Так меня подмывало сказать ему, кто настоящее-то, страшное жулье, но, думаю, промолчу лучше, пускай суд пройдет, пускай в моем доме мир настанет.

Прошел суд. Отмыли меня прямо-таки святой водой, вернулся я в село, да только всего одну недельку в мире и пожил. «В мире и любви», как сказано в Библии. Жене тогда было тридцать два, мне — тридцать девять, все нам было нипочем! Только ребятишки у нас без штанов бегали, и очень мне это обидно казалось, но жена у меня была веселая, не давала сильно над этим задумываться.

— Нашел о чем тужить, — говорит. — Да они еще не понимают, что у них зад голый.

Прошла, значит, неделя, а в понедельник с утречка сторож притаскивается. Фуражку снимает, достает повестку и мне протягивает.

— Кто ж это меня вызывает?

— Читай, — говорит, — ты ведь у нас грамотный! Телеграммы пишешь да подписываешь, в чужих карманах деньги считаешь, читай!

И он, значит, поганец, против меня, старосте и секретарю подпевает.

Читаю и глазам своим не верю: вызывают меня в управление общественной безопасности, комната номер три! Написано «срочно», а число не проставлено. «Не иначе, — думаю, — как это староста мне подсуропил».

Иду к старосте.

— Твоя, — говорю, — работа?

— Знать, — отвечает, — ничего не знаю!

Ах ты, лиса этакая, гадина паршивая! Смотрит мне в глаза и врет. Пальто на меху себе справил, оборванец вшивый, так ведь я ему старостово место уступил, а теперь он, значит, в гору пошел, на плешивую голову соломенную шляпу напялил, в конторе в ней сидит, не снимает, чтобы — боже упаси! — за мужика его не приняли. Так бы и хватил его по башке, да сподручные старостовы тут как тут! С ружьями! Только и ждут зацепки, чтобы тебя пришибить. Куда податься? С кем посоветоваться? Пошел я к попу, какой-никакой, а все же свояк.