Читать «Белые воды» онлайн - страница 15

И жарить харьюзов и гоношить пирог — это должно затеваться с утра воскресенья, в самый день торжества, чтоб к приходу гостей все подавалось, ставилось на столы свежим, теплым, чтобы вызывало восторг, хвалу хозяйке. Матрена Власьевна ревниво берегла среди друзей и знакомых свою репутацию доброй искусницы.

Конечно, как во всяком большом торжестве с настоящим бергальским размахом, одной хозяйке никак не осилить всей хлопотной подготовки, — по традиции, в маетную суету включались ближайшие соседи: в эти два дня, предшествовавшие воскресенью, в доме Макарычевых не закрывались двери — приходили и уходили женщины, несли посуду, разные припасы, из сокровенных утаек доставались ваниль, корица, черный перец-горошек. Матрена Власьевна с добровольными своими помощницами носились то в погреб, то в сараюшку — замораживали подслащенное молоко в глиняных широких чашках, готовили курник, рубили и осмаливали гусей; целая бригада товарок теснилась за столом в прихожей — лепили аккуратные ушки-пельмени, складывали рядами на железные листы и тут, за столом, за работой, ровно бы лишь пробуя, подлаживая голоса друг к другу перед главным событием, где уж дадут волю, отомкнут душу, пели тихо, растроганно, на бередившей угасливенке:

Ах, ты зачем, зачем, рябинушка, Долго так, ах, ты долго не цвела?.. Ах, да поздно зацвела, Ах, не выцветши, нельзя тебя, рябинушку, Нельзя заломать. Ах, да не вызнавши, мне нельзя, Нельзя, ах, мне девушку, ах, да красную, Ой, мне нельзя замуж взять…

После ночной смены Федору Пантелеевичу отоспаться не удалось — по воскресному утру в дом набилось еще больше женщин: к полуденью заявятся гости, и он не сетовал, даже до странности был добродушно настроен. В кроткой осветленности на душе, что испытывал в это утро, он, надев рубаху, отглаженную, пахнувшую свежей преснотой, взирал с рассеянной улыбкой на суету женщин, раскрасневшихся, ладно управлявшихся возле плиты, расставлявших на большой, крытый скатертью стол разную снедь, — в возбуждающих приливах посасывало в желудке. Федору Пантелеевичу вместе с тем приходили в голову добрые думы о друзьях, о товарищах по работе, с которыми вскорости — промелькнут часы — встретится тут, в застолье. Пожалуй, и начальство заводское будет — директор Ненашев, начальник ватержакетного цеха Цапин, обещался заглянуть и Куропавин, секретарь горкома.