Тара Дьюли поет под плеер («эй, мисс, потише вы!»)Носит строгие туфли с джинсами арэнбишными,Пишет сказки – чужим ли детям, в порядке бреда ли.Танцевала в известной труппе, пока не вышибли.Тара дружит со всеми своими бывшимиТак, как будто они ни разу ее не предали.Тара любит Шику. Шикинью черен, как антрацит.Он красивый, как черт, кокетливый, как бразилец.Все, кто видел, как он танцует, преобразились.Тара смотрит, остервенело грызет мизинец.Шику улыбается, словно хищник, который сыт.Когда поздней ночью Шикинью забросит в клубБожия карающая десница,Когда там танцпол для него раздастся и потеснится,Когда он, распаренный, залоснитсяКаждым мускулом, станет жарок, глумлив, несносен,И улыбка между лиловых десен,Между розово-карих губ,Диско грянет тяжелой рокерской бас-гитарой,Шику встретится вдруг эмалевым взглядом с Тарой,Осознает, что просто так ему не уйти;Им, конечно, потом окажется по пути,Даже сыщется пару общих знакомых, общихТем; он запросто едет к ней, а она не ропщет,(«я не увлекусь, я не увлекусь, я не увлекусь»);Когда он окажется как египетский шелк наощупь,Как соленый миндаль на вкус, —Еще не просыпаясь, чувствуешь тишину – это первый признак.Шику исчезает под утро, как настоящий призрак.Только эхо запаха, а точней, отголосок, призвукОставляет девушкам, грубиян.Боль будет короткая, но пронзительная, сквозная.Через пару недель она вновь задержится допоздна иБудет в этом же клубе – он даже ее узнает.Просто сделает вид, что пьян.
30 апреля 2008 года.
Двадцать четвертый стишок про Дзе
Не сходи с моих уст.С моих карт, радаров и барных стоек.Этот мир без тебя вообще ничего не стоит.Пребывает сер, обездвижен, пуст.Не сходи с моих строк.Без тебя этот голос ждал, не умел начаться.Ты его единственное начальство.Направляй его, справедлив и строг.Не сходи с моих рук, ты король червей.Козырной, родной, узнаваемый по рубашке.От турецких твоих кровей,От грузинских твоих бровей,От улыбки, в которой музыка и Бродвей,До сих пор беспомощность и мурашки,Не сходи с горизонта, Тим, но гряди, ведиПутеводным созвездием, выстраданной наградой,Ты один способен меня обрадовать – значит, радуй,Пламенем посмеивайся в грудиИ не уходи.Не сходи с моих рельсов ни в этом, ни в горнем мире.Тысяча моих и твоих прекрасных двадцать четыре.И одно на двоих бессмертие впереди.
13 апреля 2008 года.
Это мир заменяемых
Это мир заменяемых; что может быть смешней твоего протеста.Поучись относиться к себе как к низшемуИз существ; они разместят чужой, если ты не пришлешь им текста.Он найдет посговорчивей, если ты не перезвонишь ему.Это однородный мир: в нем не существует избранных – как и лишних.Не приходится прав отстаивать, губ раскатывать.Ладно не убедишь – но ты даже не разозлишь их.Раньше без тебя обходились как-то ведь.Миф о собственной исключительности, возникшийИз-за сложной организации нервной деятельности.Добрый Отче, сделал бы сразу рикшейИли человеком, который меняет пепельницы.
