Что тебе рассказать? Не город, а богадельня.Всякий носит себя, кудахтая и кривясь.Спорит ежеутренне, запивает еженедельно,Наживает долги за свет, интернет и связь.Моя нежность к тебе живет от тебя отдельно,И не думаю, что мне стоит знакомить вас.В моих девочках испаряется спесь и придурь,Появляется чувство сытости и вины.Мои мальчики пьют, воюют и делят прибыль —А всё были мальчишки, выдумщики, вруны;Мое сердце решает, где ему жить, и выбор,Как всегда, не в пользу твоей страны.Мне досталась модель оптического девайса,Что вживляешь в зрачок – и видишь, что впереди.Я душа молодого выскочки-самозванца,Что приходит на суд нагая, с дырой в груди,«нет, не надо все снова, Господи, Господиии».Бог дает ей другое тело – мол, одевайся,Подбирай свои сопли и уходи.
21–22 мая 2008 года.
Миссис Корстон
Когда миссис Корстон встречает во сне покойного сэра Корстона,Она вскакивает, ищет тапочки в темноте, не находит, черт с ними,Прикрывает ладонью старушечьи веки черствыеИ тихонько плачет, едва дыша.Он до старости хохотал над ее рассказами; он любил ее.Все его слова обладали для миссис Корстон волшебной силою.И теперь она думает, что приходит проведать милуюЕго тучная обаятельная душа.Он умел принимать ее всю как есть: вот такую, разнуюИногда усталую, бесполезную,Иногда нелепую, несуразную,Бестолковую, нелюбезную,Безотказную, нежелезную;Если ты смеешься, – он говорил, – я праздную,Если ты горюешь – я соболезную.Они ездили в Хэмпшир, любили виски и пти шабли.А потом его нарядили и погребли.Миссис Корстон знает, что муж в раю, и не беспокоится.Там его и найдет, как станет сама покойницей.Только что-то гнетет ее, между ребер колется,Стоит вспомнить про этот рай:Иногда сэр Корстон видится ей с сигарой и «Джонни Уокером»,Очень пьяным, бессонным, злым, за воскресным покером.«Задолжал, вероятно, мелким небесным брокерам.Говорила же – не играй».
15 мая 2008 года.
Колыбельная
Никогда не тревожь того, кто лежит на дне.Я песок, и большое море лежит на мне,Мерно дышит во сне, таинственном и глубоком.Как толстуха на выцветшей простыне,С хлебной крошкой под самым боком.Кто-то мечется, ходит, как огонек в печи,Кто-то ищет меня, едва различим в ночиПо бейсболке, глазным белкам, фонарю и кедам.Я лежу в тишине, кричи или не кричи.Мои веки ни холодны и ни горячи.И язык отчаянья мне неведом.Что за сила меня носила – а не спасла.Я легка, непроизносима, мне нет числа.Только солнце танцует ромбиками сквозь воду.Дай покоя, Господи, и визирю, и рыбарю,Дай покоя, и больше я не заговорю,Тем любимым бейсболке, кедам и фонарю,От которых теперь я вырваласьна свободу.
